— Что, боитесь? Трусы!
Было сказано с презрительной надменностью и добавлено:
— Я вас не боюсь.
— Ты, значит, такой сверхчеловек вырос, — проворчала Софья Юрьевна.
— Вот такой. — Саша вдруг рассмеялся, нехороший смех, душераздирающий. — Я такой, дитя любви, в папочку! Как вы думаете, Филипп Петрович?
— Скажи мне, кто твой отец, и я скажу, кто ты.
— Вы не знаете?
— Неповинен!
— В отцовстве?
— Ни в чем.
— А вы, Николай Алексеевич?
Ответ упредила Анна, заявив враждебно:
— Не унижайся перед ними.
В этой простодушной девочке, как догадывался математик, таится сила и страстность. Словом, юное поколение без страха и упрека.
— Твой отец — чудовище. Зачем он тебе нужен?
— Не догадываешься, Анечка?
— Он уже наказан. Думаешь, легко быть убийцей?
Саша обвел взглядом враждебные, как казалось ему, лица.
— Легко? Как вы думаете, Николай Алексеевич?
— Я не убийца. — Он побагровел, как от удушья, и вдруг выговорил: — Но хочу кое в чем признаться.
Сцена достигла апогея, даже математик вздрогнул.
— Вы — отец?
— Мальчик прав, я трус. В пятницу утром Вышеславский звонил мне.
В гробовом молчании слышно было, как ядерщица наливает себе в стаканчик водку.
— Впервые за эти годы он позвонил мне накануне, в четверг, и назначил встречу здесь, в загородном доме, на вечер пятницы.
— Зачем? — резко уточнил Иван Павлович.
— Не знаю. Александр Андреевич сказал, что нам необходимо поговорить. Я, конечно, согласился. Но как раз в четверг я провожал своих в деревню.
— С какого вокзала?
— С Павелецкого.
— А, с нашего. Во сколько?
— В восемь тридцать вечера. И мы с Вышеславским договорились на пятницу.
— Ну и?..
— На другой день он отменил свое приглашение.
— Вы думаете, вам кто-нибудь поверит?
— Потому я до сих пор и молчал.
— Дедушка сказал по телефону, что будет ждать звонка! — воскликнула Анна.
— Видите ли, я сообщил, что уеду на два-три дня в деревню, но если я ему потом понадоблюсь… Он действительно сказал, что будет ждать моего звонка по приезде.
Математик констатировал:
— Однако вы не уехали.
— После того, что случилось? Помилуйте, Иван Павлович!
— Может, и помилую. Случилось убийство, дети приехали к вам за помощью, а вы заявили, что с академиком многие годы не виделись.
— Мы не виделись! Но… Саша, ты сразу сказал, что в пятницу академик разговаривал утром по телефону…
— Ну?
— Из контекста явствовало: с убийцей, который пришел к нему вечером. Да войдите же в мое положение!
— А вы вошли в положение Саши, которого преследуют?
— Вошел, потому и признаюсь.
