— Да как же вы его не рассмотрели!
— Тучи закрыли небо. И после приличного удара — звон в ушах, темь в глазах. — Иван Павлович помолчал. — У нас в Вечере есть местный сумасшедший — некто Тимоша, любит траву косить по ночам для своей коровы.
— По ночам?
— Он — натуральный сумасшедший.
— Так, может, он…
— Тимоша абсолютно безобиден. И напасть на меня с бритвой…
— С какой бритвой? — так и ахнул майор.
— Я умудрился вырвать у маньяка — ту самую, искомую, из секретера, — Саша ее позже опознал.
— Где бритва?
— У меня спрятана, в белом таком футлярчике, самооткрывающемся, но у него ребристая поверхность, отпечатки не удастся обнаружить.
— Вы потеряли сознание?
— Вроде нет… впрочем, не ручаюсь, может, на какие-то секунды. Редкостное везение — поневоле поверишь в ангела-хранителя — во всей этой сумятице мрака, кустов, теней наткнуться на острие бритвы! Не знаю, кто напал. Я пополз к концу аллейки, чья-то тень шмыгнула в заросли за колодцем, я позвал на помощь Сашу в окне. Он тем же путем проник в сад и пронесся мимо меня в те заросли: из окна он тоже видел, как там скрылся человек. Но встретил только Анну.
— Как она очутилась в саду?
— Проснулась, увидела, что нет Саши, вышла из дома, услышала мой крик с лужайки и перелезла к нам через изгородь.
— И тоже никого не видела?
— Не рассмотрела, а кто-то пронесся мимо нее, ломая кусты… видимо, удалился через мой участок.
— Черт знает что!
— Тогда же ночью я обзвонил подозреваемых: Кривошеины спали — я разговаривал с Антоном Павловичем, — а московские друзья, как и позапрошлую ночь, на мои звонки не ответили.
— Вот как?
— Я сегодня поинтересовался: журналист якобы пребывал у своей постоянной пассии, как он выразился…
— Бойкая бабенка, — вставил Сергей Прокофьевич, — все подтверждает и подтвердит в его пользу. А второй?
— У Ненарокова будто бы очень плохой сон, и в полночь он обычно телефон отключает.
— Черт знает что, — отрывисто повторил майор. Они уже входили в березово-сосновую рощицу: математик сходил к себе за бритвой и вручил ее следователю. Тот проворчал:
— Маньяк прямо-таки зафиксирован на этом орудии убийства. Любопытно, что с Сашей и с вами у него вышла осечка.
— Думаю, виновата непроглядная тьма.
— Ладно. Пойдемте, я взгляну на место последнего происшествия.
Проходя мимо крыльца, Иван Павлович сделал приглашающий жест (с веранды донеслись проникновенные слова киношника: «За великого ученого, с которым мы имели счастье…», но действующих лиц не видно за цветными стеклами).
