— Что, Анна? Так плохо?
— Жар не спадает. Но он заснул.
Прошлой ночью Иван Павлович вызвал «Скорую»: фельдшерица, опытная, пожилая, обработала и перебинтовала рану. Артерии не задеты чудом, порез глубокий, очень серьезный. «Кто ж его так, бедного?» — «В темноте хулиганы напали». — «Светопреставление. Господи, на краю живем». Она обещалась зайти в понедельник сделать перевязку.
— Ужинать будете?
Он вдруг ощутил волчий голод.
— Я не готовила, просто из того дома кое-что взяла.
— Ты туда одна ходила? Смелая девочка.
На веранде (цельное окно в гостиную, где Саша, чуть приоткрыто, Анна все время прислушивается) на столе с вышитой скатертью — орехи и изюм в вазочках, мед и пряники, молоко в глиняном кувшине.
— Тимоша принес? — Иван Павлович принялся за яства, разгрызая фундук крепкими зубами.
— Ага. Так гортанно заголосил, я в окно его увидела.
— Ну что ты такая безжизненная?
— Его убьют, — сказала она сурово, пробуждаясь на глазах.
Иван Павлович кивнул.
— Если мы не опередим — наверняка. Почти невозможно противостоять хитрой и яростной в своем безумии воле.
— Саша говорил: много раз он видел себя во сне мертвым.
— Вот как? — Сообщение заинтересовало математика, но, переполненный разнородными впечатлениями, он не позволил себе отвлечься, лишь пробормотал: — Трактовка подобных снов есть у Фрейда, надо бы посмотреть.
— У Фрейда?
— Кажется, в работе о Достоевском… да, в сборнике «Художник и фантазирование». Вот что, Анна, мне было бы спокойнее, если б ты уехала.
Она возразила молча, оттолкнув его фразу коротким упрямым жестом руки.
— Всех повидали?
— Навидался и наслушался. События можно сгруппировать предположительно так. Действует неведомый отец Саши.
— Против сына? Да ну!
— Он маньяк, дегенерат… или забальзамированный обрубок вам обоим приснился. Возможно, о тайном его извращении догадывался академик.
— Но в интервью он как-то без злобы, добродушно…
— Разве ты забыла? «Не хочу позорить память о дочери, мешать карьере внука». Потому и не настаивал на женитьбе — может, наоборот, препятствовал, — скрыл имя, а на Сашином дне рождения тринадцать лет назад нечаянно проговорился Кривошеиной: «Рад, что Полина сегодня кое-кому отомстила».
— Отец был среди гостей?
— Не исключено. Коли так — удача для нас, круг подозреваемых ограничен. Но соль в том, что старик не заподозрил это лицо в убийстве дочери. Тогда не заподозрил.
Анна так и раскрыла рот.
— А сейчас?
— Да-да, по-видимому, на днях — и был убит.
— И
