Похоже, он попал на остров. Вот блин! А как же отсюда выбраться? В душе он надеялся подхарчиться, перерыть все личные вещи или найденные документы и, определив, где находится, отправиться к своим. А остров? Куда ни пойди, кругом вода.
Он попытался вспомнить, где расположен этот остров — вроде бы южнее Новой Земли. Да, точно, с юга — Югорский полуостров, который отделяет от острова Югорский Шар. К востоку — Карское море, к западу — Баренцево, с севера — пролив Карские Ворота. А самое главное! Володя едва не подпрыгнул, вспомнив, что зимой узкий пролив Югорский Шар замерзает и становится несудоходным. Там и можно будет попробовать перебраться на Большую землю, на материк. Но в первую очередь — найти провизию. Для выживания в мороз необходима теплая одежда и еда. Если человек голоден, он все равно замерзнет.
Памятуя свою промашку с кучей угля под снегом, Володя стал описывать круги вокруг постройки, осматривая каждый бугорок и пиная ногой снежные заносы.
Через полчаса поисков он нашел землянку. Вход был немного занесен снегом и ничем не выделялся, как будто специально был замаскирован. Деревянная дверь закрыта на щеколду, чтобы не проникли звери.
Володя зашел и сразу понял — он нашел продовольственный склад. На полках лежали консервы в картонных ящиках, пачки кускового сахара и соли, мешки с крупами и мукой, несколько бочонков с растительным маслом, картонные упаковки со спичками. Здесь было все, что необходимо для жизни нескольких человек длительное время. Его озадачило только одно: в круглых фанерных барабанах находились белые плоские цилиндры, напоминающие огромные таблетки. Что бы это могло быть? Сухой спирт для растопки? Что ему делать на продовольственном складе?
Он отколол ножом кусочек, понюхал. Запаха нет, но отбитый кусочек, который он держал в руке, от тепла пальцев начал подтаивать. Была не была, надо попробовать.
Володя лизнул палец с белой жидкостью. Ба! Да это же молоко! Обычное молоко, только замороженное. Он сунул кусочек в рот. Вполне прилично, как холодного молока выпил. Никогда раньше он не слышал о таком способе хранения такого скоропортящегося продукта.
Он набрал несколько банок из разных ящиков, вернулся в жилой отсек и поставил банки на печь. Когда они забулькали, схватил тряпку, чтобы не обжечь руки, и переставил банки на стол. Скинул куртку и ножом вскрыл банки. Потянуло аппетитным запахом съестного. Эх, хлебушка бы!
Не торопясь, он опустошил три банки. Одна была с тушенкой, другая оказалась с бычками в томате, а в третьей — рис с овощами, причем на последней все надписи были иероглифами — то ли японскими, то ли корейскими. В иероглифах он не разбирался совсем.
