Из полузабытья майора вывел шум, с которым не то упал, не то вскочил с соседней койки Рубцов. Стремясь двигаться потише, подполковник натыкался на все попадавшиеся в темноте предметы и шепотом матерился. Наконец добрался до двери, попытался открыть ее, но дверь не поддалась. Оказывается, ее закрыли на замок.
— Идиоты, — прохрипел Рубцов и полез в окно. Майор лежал молча и еле сдерживался, чтобы не схватить все еще спросонья пьяного новоявленного приятеля. Ведь опять натворит чего-нибудь. Какой же заводной! Хотел задержать, но не поднял и руки. Неудобно. Взрослые люди. Да и какое он имеет право?
Рубцов, пригибаясь, перебежками направился к забору. В одном месте колючая проволока была чуть прикреплена. Солдаты использовали этот проход, бегая за самогоном. Легким движением руки он снял проволоку с верхних железных зубьев и буквально перелетел через забор, скрутив нечто вроде бокового сальто.
Отбежал в сторону по узкой улице и заметил у обочины дороги силуэт длинной машины. На ощупь нашел дверцу и с ходу отомкнул ее. Машина завелась не сразу. В одном из темных окон двухэтажного дома мелькнул свет фонарика. Его световое пятно скользнуло по салону, и Рубцов инстинктивно пригнулся к сиденью.
Послышался крик, но в этот момент машина резким толчком двинулась вперед.
Подполковник выжимал из этой колымаги максимум скорости, хотя при всем желании не мог ехать быстрее девяноста километров. Тело его дрожало. Сначала думал, из-за паршивых рессор, но, притормозив на одном перекрестке, понял, что дрожь идет изнутри.
Рубцов ехал домой. Ему предстояло увидеть Нинку. Глядя на дорогу в лобовое стекло, он неясно, но все же представлял, как звонит в дверь, как входит, как наносит первый удар в полном молчании, как поднимает с пола взвизгнувшую жену. Одной рукой хватает за волосы, подтягивает ее лицо к своему и долго, ненавидя, смотрит в Нинкины желто-бурые глаза. Потом снова бьет наотмашь, и жена летит в комнату. С этого момента надо быть начеку. Нинка, оклемавшись, может запустить в него чем угодно. Но сегодня ей не удастся противостоять его ненависти. Когда-то он должен рассчитаться за все ее паскудство.
Подполковник резко дал по тормозам. Прямо перед ним на дороге стояла огромная рыжая собака и удивленно смотрела на огни фар. Их глаза встретились. Мат, готовый сорваться с губ подполковника, застыл где-то на выдохе. Собака не зажмурилась от ярких снопов света. Не отвернулась. Наоборот, смотрела прямо на Рубцова, и взгляд ее уходил дальше. Подполковник отчетливо понял, что он не существует для этого беспардонного животного. Пес — вот, существует, а он, судя по псу, нет.
