Malum nullum est sine aliquo bono[148]. Вслед за крупными млекопитающими исчезли особо опасные крупные хищники: пещерные медведи и саблезубые тигры. Осталась «мелочь», остатки которой дожили до сего дня. У человека не осталось крупных конкурентов. Планета лежала у его ног, осталось только вновь заселить ее. Возникла угроза иного рода — постоянный голод. Прежние территории составлявшие ареал обитания людских стад уже не содержали столь большого количества легкодоступных пищевых ресурсов. Исчезновение крупных травоядных повлияло на изменение природных зон: вновь разрослись лес, быстро заселяемые мелкой живностью, наполнились водами реки, набухли влагой болота.
Пришлось учиться добывать мелких зверушек, ловить рыбу, переходить на растительную пищу. Поедать вообще все съедобное. Концентрация людей в больших стаях ранее удобная для охоты на большого зверя и необходимая для защиты от крупных хищников превратилась в источник проблем.
Вполне возможно, что «неолитический кризис» привел к вымиранию не только крупных хищников, но и неандертальцев тоже не сумевших перейти на иные источники пищи. К тому же по одной из гипотез имевших из-за строения гортани меньше возможностей общения, то есть к планированию и организации облавных охот.
Дойдя до пика развития доминирования крупных организмов (как когда-то динозавров, теперь мастодонтов) вектор эволюции вновь повернул в сторону прогресса малых форм. Соответственно паразитировавшая на добыче крупных животных человеческая популяция должна была измениться вслед за «генеральной линией» эволюции. Для выживания появилась необходимость в более развитой «сетевой» структуре, оптимизация численности стад-племен, встраивания человека в новую пищевую пирамиду, достижения оптимума «социум — индивид» чтобы племя в случае чего могло защитить одиночку или одинокую семью, с другой стороны дать этой семье достаточно свободы для самостоятельного выживания и развития.
Кризис всегда обостряет внутривидовую конкуренцию. Впервые человек ощутил ненависть к самому себе, впервые начал выказывать абсолютный эгоизм на уровне homo homini lupis est[149]. Одиночки начали выдавливаться «наружу».
Существует множество теорий в которых человек не является главным виновником «неолитического кризиса». Виновны изменения климата (оледенения) или возникновение особо смертоносных видов инфекций мамонтов, даже очередное падение крупного метеорита.
Однако в современной истории есть немало примеров «малых неолитических кризисов», свидетельствующих о не случайности, закономерности первого и самого большого антропогенного катаклизма. В XII–XIII веках н. э. предки современных маори высадились в необитаемой Новой Зеландии, бывшей, по прихоти эволюции «царством птиц». Экологическую нишу травоядных занимали гигантские страусы, на которых охотились гигантские орлы, способные унести в небо и сожрать человека. Судя по найденным ископаемым останкам животных на стоянках пришельцев, людям хватило двух веков для уничтожения 12 видов страусов достигавших размера доброго теленка, оставив только два самых мелких вида. Естественно, что вслед за жертвами исчезли и хищники. Процесс усугублялся «фактором беспечности» пришельцев: из всех «домашних животных» люди умудрились привести с собой только корабельных крыс, оказавшихся чрезвычайно охочими до птичьих яиц. Страусы просто не успевали нормально воспроизводиться.
