- Чего же ты теперь хочешь? - спросили ее.
- Не гоните меня с сыном из родной земли, - кланялась татарка, помогите мне пробраться в Бахчисарай, а там я уже прокормлюсь.
- Зачем тебе понадобился Бахчисарай? - спрашивала ее потом Катря.
Экая ты недогадливая дивчина! - отвечала Олешка. - Тут в дальнем ауле мы можем десять лет прожить и никакого русского не увидеть, а в Бахчисарай и купцы ездят, и чумаки ходят, и послы приезжают.
Скоро представился случай отправить татарку по ее желанию в Бахчисарай. Там поступила в услужение к богатому мурзе. Он взял и Катрю в число своих слуг.
Татары часто приставали к молодому татарченку и заставляли его есть конину или пить переквашенный кумыс, но Олешка заступалась за него.
- Не взыщите храбрые воины! - говорила она. - Мой сын вырос у урусов и испортился, поживет, попривыкнет.
Ее упрашивали, чтобы она отпустила сына в набег, но она кланялась и говорила:
- Один он у меня, простите глупой старухе, вот умру, тогда и повоюет.
Так им жилось ни худо, ни хорошо, старуха постаралась втереться в милость управителя, и их поместили в особом маленьком домике, там они могли по крайней мере по вечерам отдыхать от гама и шума.
Настал март 1648 года. В Бахчисарае пронеслась весть, что приехали русские послы из Запорожья и остановились в предместье, в доме армянина-купца. У Катри сердце забилось новой надеждой.
- Мамка, - молила она, - сбегай, узнай...
Но сбегать Олешке не пришлось, так как вечером русские сами нагрянули в гости к их господину, мурзе Али. Катря стояла в числе прочих слуг, когда в большую приемную комнату мурзы вошли казацкие послы. Она чуть не упала в обморок при виде Богдана, Тимоша и сопровождавшего их Ивашку, собрала все свои силы, чтобы удержаться на ногах, не крикнуть, не выдать себя. Незаметно подалась она к двери и, очутившись в смежной комнате, где теперь никого не было, опрометью бросилась вон, на двор, перебежала лужайку, садик, еще двор и, наконец, запыхавшаяся, счастливая бросилась на шею к Олешке, хлопотавшей у порога их домика над какими-то только что зазеленевшими кустиками.
- Мамка, мамка!.. - могла только выговорить Катря: - Ивашко! Богдан... казаки!..
Богдан, между тем, упрашивал мурзу Али благосклонно принять казацкие подарки: прекрасного коня, саблю с дорогой рукоятью и серебряную сбрую. Али отнекивался, но видимо был доволен подарками и, наконец, приняв их, спросил: - Чем могу я служить брату моему?
- Великий господин, - проговорил Богдан, - окажи милость твою, помоги нам увидеть светлые очи ханского величества...
