Был морозный вечер. Дочери Богдана ушли колядовать с дивчатами в село. Дома оставались только Богдан и Тимош. Богдан рано лег спать, Тимош обошел двор, из предосторожности заглянул в сараи, посмотрел, спят ли работник и работница; но их не оказалось дома.
- Колядовать ушли! - проговорил Тимош.
Он взошел на крыльцо, запер щеколду у двери и тоже лег. Вдруг сквозь сон он услышал на дворе шаги. Он подошел к маленькому окошку мазанки и заметил несколько шагов на снегу.
- Что за притча! - подумал он, хватаясь за саблю и выходя на крыльцо.
В ту же минуту на него бросилось несколько человек, заткнули ему рот тряпицею, связали по рукам и ногам и кинули на снег. Тимош видел, как изо всех углов повыскакивали люди, перед ним мелькнуло лицо пана Дачевского. Все они бросились к крыльцу, он же бессильно метался связанный и не мог предупредить отца. Сонного, безоружного Богдана вывели на крыльцо с завязанным ртом, с опутанными руками и ногами. Крепко-накрепко приторочили его к седлу коня и повезли куда-то. Тимош все это видел и не мог помочь отцу. Его освободили только сестры, когда под утро вернулись с колядок. Работник и работница исчезли; очевидно они были подкуплены Чаплинским и впустили его людей.
Тимош сейчас же бросился на розыски и узнал, что отец его у Чаплинского, за ним зорко смотрят, и нет возможности его освободить. Бросился Тимош к старосте, но его не приняли. На возвратном пути на площади он столкнулся с Комаровским. Комаровский ехал с небольшим отрядом жолнеров. Тимош схватил его коня за повода и гневно проговорил:
- Злодеи, за что вы схватили моего отца? Мало вам, что вы все у нас отняли?
- Прочь, хлоп! - замахнулся на него плетью Комаровский.
- Вот я тебе покажу хлопа! - прокричал Тимош и собрался его ударить саблей.
Но в эту минуту жолнеры, соскочив с коней, окружили молодого казака и обезоружили его.
- Гей, батагов сюда! - крикнул Комаровский.
Откуда-то явились батоги и Тимоша при собравшемся народе жестоко наказали палками, после чего Комаровский приказал отнести его домой.
- С этого щенка достаточно! - проговорил пан, - позабудет заступаться за отца.
Богдан, между тем, сидел в темном сыром погребе за крепким железным запором и никто, по-видимому, не мог к нему пробраться. Пани Марина ходила сама не своя; она знала обо всем случившемся и ей каждую минуту казалось, что вот-вот выведут Богдана на двор и отрубят у нее на глазах его буйную голову. Изобретательный ум ее на этот раз отупел, ничего не могла она придумать и понимала только одно, что если Богдана казнят, ей и самой не жить, так он стал ей теперь дорог. Она знала, что сидит в темном подвале, где его морят голодом, и это ее более тревожило. Вдруг у нее блеснула мысль: Саип был всегда верным слугой Богдана, он ловкий, маленький, изворотливый, он должен найти путь к своему господину.
