Советская (марксистская) власть случайно совпадает с вековыми чаяниями народа – впервые за долгое время элиты (пусть странные и чудаковатые) говорят о его ценностях и мечтах.
Объяснять успех советизации только террором – не понимать и не пытаться понять страну.
Народ увидел в революции подлинную национализацию элит – проведенную снизу, «человеком с ружьем». Царь еще в какой-то мере (особенно Александр III – любимый народом, издавший немало русофильских и простарообрядческих законов) отвечал образу союза с государством.
Но когда господа (элиты) свергли царя и решили «все себе хапнуть», ворон пугачевщины расправил крылья.
Не против власти как таковой поднялся народ, нация – против тех, кого считал на протяжении столетий чуть ли не оккупантами, кем-то хуже татар и монголов, которые пришли и ушли, а эти поселились.
Советская власть – единственная в истории России эпоха, когда стирается отчуждение между властью и страной.
Это, конечно, образ Русской революции показывает народу таковой природу власти – сама она себя такой не ощущает.
Опять старая беда – огромный ресурс (материальный, человеческий, информационный, военный), невозможность его в полной мере реализовать на внутреннем рынке и получение дохода (а стало быть, и контроля) за счет продажи ресурса вовне, на мировые рынки.
Народ становится ненужным (социальная обуза – все эти обязательства по медицине, образованию и т. д.) – парт– и совноменклатура эмансипируется все больше.
Фактически Ельцин – политический внук Сталина. Его государство с мощным управлением и силовым ресурсом как важнейшим фактором порядка порождает новую элиту.
Эта элита тяготится своими обязательствами перед нацией, народом. Эти обязательства кажутся все более пустой и бессмысленной болтовней. Естественное человеческое ощущение, что «я – хозяин!» при отсутствии внятной обратной связи (религии-то, кстати, у правящего класса опять нет!), приводит к окончательной эмансипации и пересмотру идеологических и мировоззренческих конструкций смыслов Революции.
Приходят 1991 год и гайдаровщина. Народ, вложивший все свои исторические силы в созидание своей вековой утопии (Царствия Божия на Земле) и зависящий от государства, как никогда в своей истории, беспомощен.
Он раздавлен и деморализован, такое ощущение, что это конец всего – нет ни смысла русской истории (он исчерпан), ни сил искать новый.
Власть правящих элит в 90-х абсолютна. Она вызывает в памяти эпоху Анны Иоанновны – абсолютно аморальную и чуждую стране, вызывает ненависть, презрение ко всему, что имеет корни внутри России (культурные, духовные, нравственные), становится отличительной меткой правящих элит.
