Последующая история XVIII века – история эмансипации элиты от каких-либо форм ответственности перед миллионами людей, проживающих в империи.
Все исторические документы буквально вопиют об одном и том же – все эти миллионы интересуют элиты только как податной материал, человеческий скот, с которого можно собрать денег на свои развлечения, чудачества и военные эксперименты.
Империя захватывает все новые и новые «податные территории» – земли, населенные украинцами, белорусами, поляками, башкирами, казахами, кавказцами и другими, – в крепостной и доходный бонус от обладания бесконтрольной властью желают превратить практически всех.
Ответ – Пугачевское восстание. Опять казаки, но на этот раз вместе с башкирами и татарами и конечно же под лозунгами «старой, народной веры».
Характерно, что Петром III Пугачев называется именно потому, что при этом несчастном императоре, убитом по приказу неверной жены, выходят некие послабления старой вере – народ, держащийся за «древлее благочестие» (а по сути, за тень и память свобод эпохи 1612 года), начинают признавать не за злодеев и опаснейших политических преступников, а за пусть и не совсем понятных, и не вполне правильных, но людей…
Ненависть к правящим элитам все же зашкаливает – но через пугачевские суды и царские расправы, через кровь и жуть начинает проглядывать пока еще тусклая надежда на перемены.
Екатерина замечает народ – именно с нее начинаются попытки установления контакта между высшей властью и страной.
Расправа над пугачевцами была ей, переписывавшейся с Вольтером и Дидро, европейской принцессе и повелительнице евразийских бездн, не в радость.
Но пойти против опоры трона, против элит, выкачивающих из страны жизнь, она не может.
Народ безмолвствует?
XIX век – эпоха открытия элитами и властью удивительного факта, что повелевают они не бессловесными животными, мнущими шапки и вычесывающими блох под нечленораздельное мычание «да, барин… сделаем, барин…», но сложным, духовно богатым, а главное, абсолютно параллельно с властью и правящими элитами живущим народом.
У народа своя вера – у господ своя. Сейчас в исторической науке считается уже почти доказанным, что большинство русских крестьян были никакие не никониане (принадлежавшие к господствующей синодальной Церкви, возглавлявшейся государем и управлявшейся обер-прокурором), а приверженцы разных староверческих и евангелических толков – поповских и беспоповских.
В начале XIX века власть с ужасом понимает, что она владеет «терра инкогнита» – страной, с которой она исправно, с помощью полутеррористических фискальных методов, получает налоги и недоимки, но которой она не знает и не понимает.
