Для писателей, представителей образованного сословия, которые в юности изучали историю, это имело большое значение.
Конечно, это существенным образом определяло и образы женщин. Поэтому женщины в русской литературе всегда сильные.
Даже если женщина находится в трагической ситуации, подобно Соне Мармеладовой, она все равно не жертва, она героиня, которая преодолевает обстоятельства.
Вот в этом типе героической женщины я вижу архетип Екатерины, который довлел над женскими образами в литературе.
Даже Лиза Бахарева из романа Лескова «Некуда», прекрасная такая народоволка, за образ которой Лескова затравили всякие левые товарищи его и собеседники, она тоже, несмотря на то что гибнет, задавленная туберкулезом, все равно героическая женщина.
Никакой госпожи Бовари нет в русской литературе. Анна Каренина, которую, казалось бы, можно было сравнить с госпожой Бовари, с этой несчастной мещанкой, с ее холодностью к мужу и горячностью к любовнику, – этого ничего в Анне Карениной нет.
Она бросает вызов свету, мужу. Она бросает вызов машине, которой в ее сознании предстает достаточно достойный на самом деле человек – Каренин.
Каренин – тоже символ тех вельмож Екатерининской эпохи, которые все-таки побеждают женщину, Екатерину.
Ведь они тоже боролись с ней. Баба повелевает ими! Екатерина говорила про себя: «Я, конечно, императрица, но я ж тоже и баба». Есть такое апокрифическое ее высказывание.
Конечно, русские женщины всегда были, на мой взгляд, очень сильными. Вспомните «Капитанскую дочку», один из первых образов.
Марья Ивановна – тоже героиня, она тоже не жертва. Ее возлюбленного бросают в узилище, в кандалы, а она доходит до императрицы – опять Екатерина! – и та решает, организует мир правильно, организует мир справедливо.
Я сейчас пытаюсь вспомнить какие-то трагические образы. Может, «Бедная Лиза» Карамзина? Но это скорее подражание французской эстетике. Это какой-то нерусский образ.
А дальше, смотрите, «Барышня-крестьянка», очень ловкая девушка. Все по-своему решает. А «Дубровский»! Как мужественно Маша себя повела!
Говорит: «Поздно – я обвенчана, я жена князя Верейского. Это мой муж, и я буду ему верна». Какие сильные, какие рыцарские образы, какие рыцарские слова!
Настасья Филипповна, Аграфена и Екатерина из «Карамазовых» – демонические женщины, демонические личности.
У них и судьба непростая. Гораздо более сложная, чем в реальности бывала, я думаю, в XIX веке у их прототипов.
Русские женщины в русской литературе являют собой замечательнейший тип.
