Увидев сияющие глаза дочери, старый Томас приподнялся в знак приветствия гостя и не спешил садиться, ожидая, что тот скажет по поводу своего появления в их доме.
– Мир дому сему! – проговорил немного нараспев Василий, в чем-то подражая батюшке, что входит с крестом в руке для освящения дома. – Я виноват перед вами всеми и перед Урсулой в первую очередь, а потому приехал, чтоб исправить случившееся…
Старый Томас и оба гостя внимательно слушали, не проявляя особых эмоций, и только Сашка радостно пристукнул кулачком по столу и негромко сказал свое слово:
– Правильно Василий Яковлевич говорит: коль виноват, то кайся. А покаянную голову меч не сечет и жена не побьет.
Сообразив, что сказал что-то невпопад, смутился, обвел всех счастливыми глазами и хотел добавить что-то еще. Видать, хозяева успели поднести ему стаканчик, но Мирович незаметно показал ему кулак, и он умолк, для верности прикрыв рот обеими ладошками.
– Потому я приехал к вам, герр Томас, чтоб просить руки вашей дочери, – выпалил Василий, и ему стало легче. Но и он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, будто придавленный гнетом взваленной на себя тяжести.
Томас, выслушав его слова, степенно откашлялся, провел кончиками пальцев по увлажнившимся глазам и неторопливо заговорил:
– Скажу честно, я ждал от вас, господин офицер, этого поступка. Вы показались мне честным и порядочным человеком, и не ваша вина, что так все получилось. Война … – Он ненадолго остановился и продолжил: – А война не только по воле людей случается, на то есть Божья воля. А против нее что может сделать простой человек? Может, я непонятно говорю? – спросил он, обращаясь к Василию. Но тот затряс головой, давая понять, что все понимает. У него просто не было сил вымолвить хоть слово. – Так вот, не в лучшее время случилась ваша встреча, но люди не выбирают, когда им родиться. Люди живут так, чтоб им потом не было стыдно за свои поступки… Так я говорю? – обратился он на сей раз к своей сестре, сидевшей с невозмутимым видом, словно она слушала проповедь в церкви. Она кивнула ему в ответ, и, ободренный этим, старый Томас продолжил:
– Ты правильно сделал, что приехал за моей дочерью. Я не буду передавать всего, что говорят наши знакомые, родственники, теперь это не имеет смысла. Все решилось, вернее, должно решиться. А потому я даю вам свое родительское благословление. Подойдите ко мне.
Василий и Урсула подошли к нему и опустились на колени. Все остальные, включая Сашку, встали на ноги, подчеркивая торжественность момента. А Томас перекрестил их, потом расцеловал по очереди и теперь уже, не сдерживая слез, заплакал.
