В глубине души он понимал, хотя и не хотел соглашаться с этим, что король так или иначе перехитрит его и ударит там, где его менее всего ждут. Понимал он и то, что в результате внезапного нападения русскую армию ждут значительные потери, но это его мало интересовало. Он исполнял свою работу как землекоп, которому поручили вырыть яму, и ему был важен результат, а не потери. Сил у него в любом случае больше, и если командиры не подведут, они выдержат натиск пруссаков. Пусть даже не победят, но и тем нанесут урон.
Вилли Фермору было совершенно все равно, сколько русских солдат останется на поле боя. Сколько из них лишатся зрения, слуха, рук, ног, а то и сойдут с ума от пережитого ужаса. То зависит не от него, главнокомандующего, а от Бога, допустившего их смерть. К солдатам он относился как наездник к лошади, которую всегда можно поменять на другую. Будучи профессионалом, он давно утратил жалость к тем, кого вел на верную смерть.
«На всех жалости не хватит, – сколько раз говорил он себе. – Смерть – вещь естественная, вытекающая из природы самой войны. Если ты стал военным, то оставь дома свое сердце, иначе его надолго не хватит».
Как истинный уроженец туманного Альбиона, он был хладнокровен и флегматичен и привык честно отрабатывать свой хлеб, даже не задумываясь, какие плоды приносит его труд. Он привык исполнять отданные сверху приказы и не терпел, если кто-то смел возражать ему, главнокомандующему. Будучи джентльменом, он в первую очередь думал, какое впечатление производит на окружающих, равных ему, а тем паче, выше по положению людей. Остальные его просто не интересовали.
В то же время самому Фермору было хорошо известно мерзкое чувство близости смерти, которое он впервые испытал в двадцать с небольшим лет. Причем свидетелями перенесенного им потрясения волею случая оказался весь генералитет штаба графа Миниха во время Бессарабского похода 1736 года. Продвигаясь на юго-запад, русская армия растянулась на несколько верст. С той и другой стороны их надежно прикрывали казаки, готовые в любой момент сообщить о появлении турецких войск, однако небольшой отряд легкой кавалерии примерно в двести сабель умудрился проскочить мимо их дозоров и напал на маршевую колонну, надеясь захватить обоз с продовольствием или амуницией. Однако им не повезло, и они наткнулись на пехотинцев. А те, готовые к подобным неожиданностям, быстро построились в несколько шеренг и прицельными залпами отогнали на безопасное расстояние цветастую группу всадников, безудержно орущих и визжащих во время атаки, и ждали команды, как им поступать дальше.
