При этом он выдвинул несколько казачьих эскадронов вести наблюдение за перемещением частей противника и первому, кто сообщит о подходе вражеского подкрепления, обещал торжественно вручить турецкую саблю, которую возил с собой еще со времен турецких походов, возглавляемых легендарным Минихом.
Хотя Петр Первый и почитался как прародитель, стратег и тактик русской армии, но то было не совсем так. Русская воинская наука была выпестована и опробована дальновидным и неутомимым Минихом, сумевшим противопоставить дисциплину и выучку бешеному азиатскому напору турецких янычар и конных сипахов. Именно граф Бурхард Христофорович Миних ввел, усовершенствовал знаменитое построение в виде каре, которое использовали во время сражений еще древние греки. Войска, построенные в квадрат или прямоугольник, были неуязвимы с флангов, поскольку попросту не имели их. Но стоило начать хоть незначительное перестроение, как ряды плохо обученных пехотинцев смешивались, и при расторопности противника он сминал решительной конной атакой их порядки. Потому такое построение было хорошо для защиты, но никак не для атаки. И солдатские цепи должны были стоять, не шелохнувшись, плечо к плечу, под градом пуль, ядер и картечи, умирать сотнями и тысячами, в ожидании, пока противник не истощит свои силы и не отступит.
Самым уязвимым местом подобного построения был обоз, помещавшийся в центре прямоугольника, на защиту которого не столько от неприятеля, сколько от собственных мародеров выставляли нешуточную охрану. Но и она не всегда помогала, и ручаться за сохранность провианта, а особенно бочек с вином, было никак нельзя.
Фермор, расположившись в своей ставке в ожидании донесений от казачьих разъездов, изучал старинную карту Восточной Пруссии, которая прежде находилась в ратуше Кенигсберга и, судя по всему, пережила не один десяток лет. Он сличал ее с более поздним чертежом местности в укрупненном размере, полученным из Петербурга. Неизвестный чертежник старательно изобразил на нем не только крупные города, но и отдельные мызы, мосты, переправы и густо закрасил зеленой тушью леса, болота, пересекаемые синими веточками больших и малых рек. Фермор очертил грифельным карандашом место расположения своей армии возле слияния рек Одера и Варты, наткнулся на селение со странным названием Цорндорф и нашел свой выбор вполне удачным в плане защищенности от внезапного нападения. Так и не сдавшийся на милость победителя Кюстрин находился значительно севернее, а правее его, чуть на восток, находились, если верить карте, непроходимые леса и болота, а позади, в южном направлении, – пересеченная местность, по которой передвижение кавалерии весьма затруднительно. Потому именно с севера Фермор ждал подхода прусских войск, надеясь всеми силами воспрепятствовать им во время неминуемой переправы.
