— А он нам не нужен, — крикнул на ходу Белкин и выскочил в коридор.
— Слышал? — учитель повернулся к Матвею. – Ты им не нужен.
— И что? – фыркнул Матвей. – Они мне тоже не нужны. Я не баран, чтобы стадом ходить.
— Понятно. Ты презираешь своих товарищей, с которыми учишься бок о бок уже седьмой год.
— Я не презираю. Мне они по барабану. Я в них не нуждаюсь.
— По барабану, значит… А если случится так, что тебе понадобится их помощь?
— Чья помощь? Этих, что ли? – Матвей мотнул головой в сторону двери. – Белкина и Чернышова? Или, может, Ватрушкина?
— Ты зря иронизируешь, — покачал головой Олег Денисович, — Ватрушкин добрый парень, отзывчивый. Просто немного рассеянный.
— Немного рассеянный?! Он сегодня облил меня чаем, опрокинул ведро уборщицы, уронил на химии пробирку с реактивом и наступил на свои очки. И все это за три часа. Это просто человек—катастрофа!
— Мы говорим о тебе, Матвей, а не о нем. Проблемы у тебя.
— Нет у меня никаких проблем. Вам просто не нравится, что я не хожу на всякие там мероприятия.
— Дело не в мероприятиях, а в твоей жизни. Оглянись, вокруг тебя пустота. Нет ни интересных занятий, ни надежных друзей. Если убрать компьютер и интернет, у тебя вообще ничего не останется.
— Да хватит вам, Олег Денисович! Вы ничего про меня не знаете!
Олег Денисович пристально посмотрел Матвею в глаза. Тот ответил колючим взглядом исподлобья и хотел бросить еще что—нибудь резкое, но тут зазвонил лежащий на столе телефон. Учитель взял его в руки и встал из—за стола:
— Не уходи. Мы не договорили.
Он отошел в соседнюю комнатку, которая служила подсобкой и кладовкой, где учитель хранил весь свой реквизит. Дверь осталась приоткрытой, и Матвею было слышно все, что говорит Олег Денисович. Его невидимый собеседник с забавным именем Ратибор Гермогенович переносил банкет по случаю своего юбилея с пятницы на субботу и просил вставить в программу экзотический танец с удавом. А учитель отвечал, что именно в эту субботу и танцовщица и удав трудятся совсем в другом месте, и физически не смогут появиться в коттеджном поселке Дубрава, несмотря на предлагаемый им солидный гонорар.
«Ну, вот есть же бизнес у человека, — с досадой подумал Матвей. – Наверно, зарабатывает хорошо. Зачем ему надо с детьми возиться? Оставил бы нас в покое».
Олег Денисович вернулся, положил перед собой ежедневник и набросал несколько слов на чистом листе.
— Мне тебя искренно жаль, — сказал он, аккуратно вырывая листок и складывая его вчетверо.
