— Да ничего не дает, — крикнул Матвей. – Все только усложнилось. Мы теперь точно не найдем границу перехода.
— Почему не найдем? Нужно пройти тем же самым маршрутом.
— Нереально. Я не помню, где шел.
— Это ты сейчас так думаешь. А когда окажешься в тех же местах, обязательно вспомнишь.
— Если бы я бегал по городу, я может и вспомнил бы. А лес – он и есть лес, все деревья одинаковые. Да еще в темноте. Слушай, Ватрушкин, что—то мы долго стоим. Когда уже зеленый загорится?
— Да скоро, наверное… Погоди, давай прикинем. Они гнались за тобой от твоего подъезда, так?
— Ну так.
— И пока не отстали, ты находился в своей вероятности, так?
— Да что ты заладил – так, так! – рассердился Матвей. – Понятно же – я перепрыгнул в тот момент, когда был один. То есть после гопников, но до рыбака. А где – понятия не имею.
— Я просто выстраиваю логическую цепочку, — пояснил Веня.
— Тут и без твоих цепочек все ясно, — проворчал Матвей. – Полная засада. Нет, ты глянь! Уже десять минут красный горит.
На перекрестке началась неразбериха. Одни машины, так и не дождавшись зеленого светофора, стали понемногу продвигаться вперед на красный и метр за метром отвоевывали проблемный участок дороги. Другие, те, что ехали на свой зеленый, резко тормозили, возмущенно сигналили и снова трогались, стремясь пресечь наглые попытки первых. Перекресток наполнился удушливыми клубами выхлопных газов и пронзительным воем автомобильных гудков.
— Ватрушкин! Это же ты сломал светофор! – прокричал Матвей Вене в ухо.
— Почему это я?
— А кто еще? Когда мы подошли, он работал. Стоило тебе немного здесь постоять, как он завис. Блин, Ватрушкин, как так можно?
— Да я же ничего не делал…
— Как дорогу переходить? Того и гляди собьют.
— Пошли на ту остановку, — Веня махнул рукой влево.
— Зачем нам туда? Это дорога за город.
— Мы и поедем за город. Это ведь та самая трасса?
— Ты всерьез собираешься бродить по лесу и искать «то, не знаю что»?
— Ты домой хочешь?
Матвей прикусил губу. Еще бы! Да он никогда еще так сильно не хотел домой, как в последние сутки. Эта экстремальная жизнь уже надоела. Хочется в тепло и уют родного дома. Своего дома, где он единственный и полноценный хозяин своей комнаты. И рядом никаких чужих детей, сестер, а тем более клонов в женском варианте.
— Ладно. Только вряд ли мы вернемся в школу к тринадцати тридцати, — сказал он и первым направился к остановке.
— Ничего, Олег Денисович поймет, — ответил Веня, вставил наушники в уши и зашагал следом.
