— Вау! – взревел Матвей во всю глотку.
Веня вздрогнул от неожиданности и выпустил из рук пакет со стиральным порошком. Пакет тяжело шлепнулся на пол, и на линолеуме образовалась белая горка с синими крапинами. Сразу запахло ненастоящим, химическим лимоном.
— Смотри, что у меня есть! – Матвей торжественно продемонстрировал Вене пятитысячную купюру. – Вот я тормоз! Целый день голодал, в маршрутку не мог сесть, автобуса ждал, а у меня в кармане было целых пять тысяч! Мне же мама перед отъездом дала, а я забыл. Ну, теперь живу!
Матвей залез в последний карман и извлек сложенный вчетверо листок. Веня горстями собирал с пола порошок, с любопытством следя за гостем.
— А это что?
— Что, что… Донос. Твой распрекрасный Денисыч написал моим родителям, чтобы в школу пришли. Я отдать не успел. Теперь, наверное, и не отдам. Можно порвать.
— Стой! – воскликнул Веня, выхватывая лист из рук Матвея. – Зачем рвать? Это же доказательство. Для Олега Денисовича.
— Я не собираюсь ему ничего доказывать.
— Завтра ты покажешь ему эту записку. Думаешь, он не узнает свой почерк? А подпись? – Веня потряс листком перед лицом Матвея. – Его подпись подделать нереально, все это знают. Как он объяснит, откуда у тебя письмо, которого он никогда не писал? Причем, адресовано оно родителям ученика, который никогда у него не учился? Ему останется только поверить. Понимаешь?
Взгляд Ватрушкина горел вдохновением. Огоньки кухонной люстры отражались в треснутых стеклах очков, и казалось, что лицо Ватрушкина светится изнутри. Матвей никогда его не видел таким оживленным и уверенным. Он говорил четко и правильно, не спотыкаясь, как обычно, на каждом слове. Это был какой—то другой Ватрушкин, не тот, которого Матвей каждый день встречал в школе.
— А в разных вероятностях люди отличаются друг от друга? – спросил Матвей. – Ну, к примеру, Денисыч там и Денисыч здесь – они разные? По характеру.
— Думаю, люди везде одинаковые, во всех вероятностях, — сказал Веня, запуская стиральную машину с загруженной в нее курткой.
— Что значит «во всех»? Их что, много? – удивился Матвей.
— Конечно. Сотни, тысячи. А может, и больше.
— Как это?
— Ну… — Веня сосредоточенно потер лоб, задел заклеенную бровь и поморщился. – Вот, смотри. Я представляю это так.
Он принес из комнаты лист бумаги и карандаш. Сдвинул бокалы в сторону, расположился за столом и нарисовал на листе неровный вертикальный овал.
— Это событие.
— Какое?
— Любое. Ну, например, школьная команда играет в футбол.
