— Теть Валь! – резко оборвала ее мама. – Хватит уже! Что вы, в самом деле?
— Что на этот раз? – спросил Матвей, когда она закрыла дверь.
— Ой, не знаю, то ли новолуние, то ли безлуние… То ли вообще, криволуние. Мне стричься на этой неделе запретила, а папе в командировку лететь. Плохой период, видите ли, негативная энергия, в общем, куча гадостей и неприятностей… Да ну ее, вечно наговорит ерунды!
Мама махнула рукой и поспешила на кухню.
«Ерунда или нет, но одна неприятная гадость уже точно есть», — вздохнул Матвей и поплелся в свою комнату к бесполезному сейчас компьютеру.
2
В школу Матвей отправился к третьему уроку. Он принципиально не посещал школьных мероприятий. А сегодня как раз стартовала заключительная неделя школьной спартакиады среди седьмых классов, которая началась еще в сентябре. Третье и четвертое место уже присудили седьмому «Г» и седьмому «В», и теперь за титул чемпиона боролись седьмые «А» и «Б». Вместо двух первых уроков в спортзале проходил баскетбольный матч между командами девочек. Но Матвей не считал это событие достойным своего внимания, и не собирался тратить на него время. Он искренне не понимал, зачем вообще выяснять, кто кому может забить лишний гол? Что, жить от этого легче, что ли?
К школе Матвей относился как к неизбежному злу. На уроки ходил, задания делал. Почти всегда. Ну, во всяком случае, когда точно знал, что спросят. Но все, что кроме этого — кружки, концерты, школьные спектакли, походы в кино и все остальное, на что была способна неуемная фантазия их молодого классного руководителя, – все это Матвей стойко игнорировал. Они с Олегом Денисовичем давно не понимали друг друга, еще с пятого класса. Классный злился, что Матвей выбивается из общей массы, а поделать ничего не мог. Внешкольная деятельность – дело добровольное, это Матвей четко знал. И никто не имеет право заставлять. Правда, Олег Денисович почему—то никак не хотел это признать и уже третий год все никак не мог успокоиться. И фамилия у него была подходящая, прямо в точку – Докучаев. Докучал он Матвею чрезвычайно, и тот в минуты сильного раздражения называл его Доставаев, или Досаждаев или вообще Надоедаев. Ну, конечно, только когда учитель не мог этого слышать.
Звонок с урока уже прозвенел, и в школе царила обычная суматоха. В вестибюле гонялись друг за другом вечно веселые первоклашки из продленки, кидались второй обувью и хлестали друг друга куртками ребята постарше. Охранник, дядька пенсионного возраста, тоскливо зевал за своим столом возле расписания уроков. Непонятно, что входило в его обязанности, потому что его не волновали ни дисциплина в вестибюле, ни кражи в раздевалке, ни пропуска учеников, которые нужно было проверять, ни взрослые посетители, которых следовало бы останавливать и записывать в специальную тетрадь.
