От прежнего грозного красавца не осталось и следа.
Только здоровый темный правый глаз был живой и острый и хотя и не прожег ей душу, как сказывали, но пронзительную проницательность и огромную внутреннюю силу этого человека с таким немощным, полуживым теперь телом она ощутила очень остро всем существом. И потому припала губами к его большой волосатой холодной руке с подлинно великим почтением. И он, видимо, это почувствовал - может, губы ее мягкие были слишком горячи. Во всяком случае, легонько криво улыбнулся, что, видимо, делал крайне редко и что мгновенно приметили все, кто был в тот миг в покое: два служки, стоявшие за стулом, боярин и дьяк в глубине у стола с бумагами, свитками и книгами - тоже поспешно, удовлетворенно-обрадованно ей заулыбались.
Ее предупредили, что руку надо непременно поцеловать. Сказали, что прежде великим князьям государям рук никогда не целовали, он первый повелел и любил, когда это делали без напоминаний.
Долго молчал, разглядывая ее с головы до пят. А она стояла в трех шагах напротив и тоже рассматривала его с превеликим интересом, безо всякого стеснения, все яснее и яснее чувствуя, что, кроме огромной внутренней силы, в нем было, наверное, еще много чего удивительного, особенно прежде.
Наконец велел ей сесть против себя совсем близко и смотрел теперь только в глаза своим единственным живым глазом, пронзительно и не мигая, довольно долго, и она не только выдержала этот необычный взгляд, она увидела, как он стал теплеть, и стала в ответ улыбаться, и в конце концов он тоже криво улыбнулся, вообще посветлел, повеселел, чем опять крайне удивил видавших это. И спросил ее невнятно, шурша языком, который явно плохо его слушался:
- Пымаеш, што тее фыпало?
- Понимаю.
- Фыдюшишь?
- Выдюжу.
- Ферю! С Бохом! Блахосло-фляю!
"Одобрил! Сам одобрил и благословил!" - восклицали потом все.
И она опять ликовала. И вечером, радостно вся светясь, долго-долго молилась, благодарила Господа, Богоматерь, своего ангела, всех святых, даровавших ей такое немыслимое счастье:
"Благодарнии суще недостойнии рабы твои, Господи,
о твоих великих благодеяниях на нас бывших,
славяще тя
хвалим, благословим, благодарим, поем и величаем
Твое благоутробие,
и рабски любовию вопием Ти:
Благодетелю Спасе наш слава Тебе...
Ангеле Божий, хранителю мой святый, живот мой соблюди
во страсе Христа Бога, ум мой утверди во истеннем
пути, и к любви горней уязви душу мою, да тобою
