Человек свободен ходить голым по улице или пукать в общественном месте? Вполне свободен. Но он этого не делает, потому что есть правила, ограничения.
Но всякое ограничение свободы — это уже не свобода. А с другой стороны, полная свобода — это вседозволенность, анархия.
Спрашивается, где рамки? Где грань между свободой и несвободой? За что боремся-то? Вот такие сомнения наблюдались. И их удалось решить…
Владимир Ильич располагался на нижней шконке. Когда вставал с нее, он непременно нагибался, чтобы не стукнуться головой о верхнюю, которую занимал его соратник по борьбе Феликс Эдмундович Дзержинский.
И вот в раздумьях о свободе он забылся, встал как вольняшка — прямо — и, конечно же, стукнулся головой. Звонко так. Сокамерники даже решили, что раскололся грецкий орех. И тут к пролетарскому вождю пришло озарение.
Если бы он помнил и осознавал, что вставать следует в силу необходимости с наклоном, то он бы не ударился. В момент подъема он про необходимость наклона забыл. Поэтому и заработал шишак на голове. Все встало на свои места: свобода есть осознанная необходимость.
— Гениально! — поддержали своего вождя сокамерники, когда он поделился своим открытием.
— Ах, бросьте! — притворно засмущался тот.
Феликс Эдмундович спустил ноги со своей шконки. И кашлянул.
— Я вот думаю.
— О чем, батенька? — поинтересовался Владимир Ильич.
— О вашей идее. Насчет свободы.
— Поделитесь.
— Я сейчас сижу в тюрьме.
— Это верно.
— И осознаю необходимость в этих условиях тюремных стен, режима и всего прочего.
— И что?
— Но если я это осознаю, выходит, я свободен?
— В известном смысле. Вы можете пить, есть, спать, думать.
— Вот! — просиял Дзержинский. — Это наш путь.
— Какой же?
— После победы революции можно всех посадить в тюрьму. И, как мы им и обещаем, они все станут свободными.
— Зачем же так?
— За всеми не уследишь. А так людям проще будет соблюдать правила, которые нас и приведут в коммунизм.
— Вообще-то, батенька, вы слегка перегнули. Но мысль правильная. Надо приучить людей к порядку и дисциплине.
— И тогда не придется долго объяснять, что такое коммунизм.
Имелся в философии — один большой и важный вопрос: что первично — материя или сознание?
Сам Владимир Ильич склонялся к сознанию. Возьмем, к примеру, яблоко. Вполне материальный продукт. Его можно увидеть, потрогать, откусить, съесть. Или приготовить разные вкусности: сок, шарлотку или насушить дольками для компота. Но это все можно сделать, если яблоко находится в ваших руках.
