— Но партия длинная, много не заработаешь, — добавил Каменев.
— Предлагаете вернуться к картам?
— Да нет.
— Так что же?
— Рулетку надо открыть! — выпалил Зиновьев.
— Да, да! — закивал головой Каменев. — Шарик крутиться, в дырочку падает. Честная игра, никакого мухлежа.
— Выпивка, девочки, рулетка! Да это не марксистский кружек, а какой-то притон получается! — возмутился Владимир Ильич.
— А может с пролетариями надо просто поговорить? — задумчиво произнес Дзержинский, поигрывая щипцами для удаления зубов.
— Как?
— Хорошо поговорить. Убедительно.
— Немедленно верните мой инструмент! — взвизгнул доктор Семашко.
— Нет, нет, батенька! Отдайте! — испугался Владимир Ильич. — Никакого принуждения. Только по согласию.
— А что если вообще отменить плату за вход? — неожиданно заявил Лев Бронштейн.
— Да это же разорение!
— Отменить денежную часть. Пусть несут продукцию со своих заводов.
— Это же воровство!
— Это приближение революции. И возможность убить сразу трех зайцев.
— Поясните, батенька.
— Во-первых, если с завода что-то унесут, он будет работать хуже и ослабеет. А с ним — вся промышленность. И весь нынешний строй. Что ускорит приход революции.
— Интересная мысль!
— Во-вторых, прибыль от продажи унесенного получит не капиталист, а мы, марксисты. И употребим ее на борьбу с прогнившим царизмом.
— Архиинтересно! А где третий заяц?
— Своими действиями мы вовлечем рабочих непосредственно в революционную борьбу.
— Здорово!
— Голова!
— Ай да Лева-еврей!
— Стоп, стоп, стоп! — успокоил соратников Владимир Ильич. — А что мы будем делать с этой самой продукцией?
— Я мог бы ее продавать и вкладывать деньги в кружок, — скромно предложил Лева.
— Что ж — попробуем! — подвел итог пролетарский вождь. — Кстати, тут у нас еще вопрос с товарищем Железняком. Я давно замечаю его стремление к лидерству.
— Рвется в командиры!
— А давайте сделаем его начальником караула. С правом на ношения оружия.
— Правильно! Правильно! — загомонили соратники. — И достойно, и мешать не будет.
— Я согласен, — расплылся в довольной улыбке матрос-партизан.
Едва матроса Железняка определили в караульные начальники, как поведение его сильно изменилось.
Откуда-то со свалки он приволок старый и ржавый пулемет «Максим» с кривым дулом и все свободное время посвятил восстановлению разбитого оружейного агрегата. Он его вычистил, выкрасил, смазал солидолом колеса. А искривленный ствол аккуратно выправил деревянной киянкой.
Он приделал к пулемету длинную ручку и катал по конспиративной квартире, словно выгуливал на поводке любимую собачку. Когда же садился, то ставил пулемет у ноги справа прицелом вперед, словно сторожевого пса.
