— Какие это?
— Допустить рабочих до участия в прибыли.
— Да они пустят все на зарплату! Это порочный путь. И потом: где здесь Маркс и Энгельс?
— Можно часть прибыли пустить на сувениры: открытки, посуда, трикотажные изделия. На них можно поместить портреты наших бородатых наставников и цитаты из их произведений. Рабочие будут знать, кому они обязаны благоденствием и процветанием.
— Это не наш путь, батенька! — вскричал Владимир Ильич. — Мы, марксисты, могильщики капиталистического строя. А вы хотите нас, революционеров, превратить во всамделишных капиталистов. А как же революция?
— А может она и не нужна? Революция — это стрельба, кровь, жертвы. А я предлагаю путь мирных перемен. Без бурь, катаклизмов и потрясений.
— Да вы настоящий ревизионист, батенька! Пролетариат не простит нам подобного предательства!
— Зря упрямитесь. Собственность можно оформить на подставных лиц. Пролетарии ничего не узнают.
— Нет, нет и нет! Не позволим!
— Не дадим! Направим деньги в фонд революции!
— А как же рабочие? Что им?
— Ощущение причастности к большому и важному делу!
Бронштейн развел руками и прекратил спор. Его даже хотели исключить из кружка. Если бы однажды его финансовые идеи не пришли марксистам на помощь.
Новый подход к деятельности кружка заметно двинул марксизм вперед. Число революционеров в кружке непрерывно росло. Их голоса день ото дня становились звонче и громче, аппетит улучшался. И на лицах заиграло выражение сытости, довольства и уверенности в завтрашнем дне.
Расширенное учебой сознание пролетариев породило удивительные результаты. Рабочие твердо вступали на революционный путь. Они не собирали булыжники для грядущих битв, не искали подручный материал для баррикад и вообще не рвались немедленно совершить революцию.
Они бросали работу, семью и оседали в кружке. В предвкушении обещанного им светлого будущего.
Занятия они не посещали, мотивируя глубоким знанием марксизма и верой в него, а появлялись непосредственно к застолью. Да еще и требовали революционных льгот — бесплатной водки и денег на карманные расходы.
Затратная часть быстро росла. Кружку грозил финансовый крах, марксизму — тишина и забвение.
Владимир Ильич попытался поднять входную плату с гривенника на пятиалтынный. Тут возроптали пролетарии:
— Почему такое неравенство? — возмутились они. — Мы отдаем последнее, а бездельники и дармоеды проходят бесплатно.
— Это ошибочное мнение, — вступился за своих вождь гегемонов. — Революционеры вовсе не бездельники и дармоеды. Они — приводные ремни революционного процесса.
