Байки из мавзолея. Роман в анекдотах | страница 34

Впрочем, в словах кружковцев не почувствовалось осуждения. Матрос-партизан Железняк даже с восхищением заметил:

— Дают дяди! Специалисты!

— А как вы сюда попали?

— Обычно мы играем на пляже, — пояснил второй картежник. — Но сейчас зима. На пляже никого нет.

— Здесь изучают марксизм. Куют светлое будущее страны.

— Нас светлое будущее тоже привлекает, — миролюбиво произнес один из картежников. — Зимой-то темнеет быстро.

— И о сегодняшнем дне надо подумать, — поддержал второй.

— Вы отвлекаете людей от решения насущных задач. И должны немедленно покинуть кружек!

— Оставьте их! Они добрые!

— Они последнее не берут!

— Они на конку оставляют, чтобы вернутся домой.

Разом вступили на защиту новичков пролетарии и революционеры.

«А бойкие ребята, — подумал Владимир Ильич. Это надо ж — людей обчистили, а они их еще и защищают».

— Как вас звать?

— Меня — Зиновьев.

— Меня — Каменев.

— Ой ли?

— Так по паспорту.

— Ну, если по паспорту…

«А что? — подумал Владимир Ильич. — Таких хорошо в правительство. Не получится — будет на кого свалить».

— Хорошо, — после недолгих раздумий объявил главный кружковец. — Можете посещать занятия. Но карты — ни-ни!

— А?..

— В шахматы, батенька, в шахматы сражайтесь! Развивают ум, а не одну ловкость рук!

Феликс Эдмундович Дзержинский быстро сделался в кружке чрезвычайно полезным человеком. Он оказался превосходным докладчиком. И благодаря ему Владимир Ильич узнал о соратниках много нового.

Первым он доложил Владимиру Ильичу про Цюрупу.

— Он вовсе никакой не гуманист. И никаких птичек не подкармливает.

— Зачем же он собирает хлебные остатки?

— Он варит из них брагу. Гонит самогон. На что и живет.

— Интересное открытие! — одобрил действие соратника Владимир Ильич. — Продолжайте, батенька, наблюдать.

А сам пригласил на разговор сборщика крошек.

— Ну-с, голубчик, рассказывайте!

— Что?

— Все! Наслышан про птичек, которых вы якобы кормите.

— Да! — не стал отпираться Цюрупа. — Гоню самогон. Это мой личный вклад в счастье трудового народа.

— Как это? — опешил пролетарский вожак.

— Ведь религия — это опиум для народа?

— Да, я так говорил.

— Но если человека не пустить в церковь, он отправится в кабак. Где напьется, подерется, разобьет посуду. И неприятности, и денежные расходы.

— А в чем ваша роль?

— Я продам ему самогон дешевле, чем в кабаке. Он все равно напьется. Но уже дома. Погоняет жену и детей и завалится спать. И вся его семья будет счастлива: папка дома, деньги целы. Это и есть трудовое народное счастье.