Байки из мавзолея. Роман в анекдотах | страница 125



Заманчивым представлялся восток. Через Сибирь — в Китай, Индию. В Сибири, правда, Маркса мало кто знает, и с рабочим классом не густо. Ну и что? Сибирь можно проскочить поездом. Зато в Индии и Китае людей столько, что если хоть половину из них принять в партию, можно очень и очень хорошо подняться на членских взносах.

Правда, надо действовать аккуратно. Монголия рядом — вдруг встрепенется. Да если еще объединится с татарами!.. Не буди лихо, пока оно тихо.

Долго спорили о месте поездки.

— Непременно в Питер, — твердо заявил Троцкий. — Там — мои заводские. Им нужна материальная поддержка.

— Тогда — в путь!

Чтобы супруга не отговорила от поездки, Владимир Ильич собрался тайно, а Надежде Константиновне оставил записку. В ней он просил жену не волноваться, а в конце сделал приписку:

«Если родиться мальчик, назови его Вовой. Владимир Владимирович — прекрасное имя. И я верю, что он вырастет достойным продолжателем нашего коммунистического дела».

— Ну и как там? — встретила Владимира Ильича супруга по возвращении домой.

— Знаешь, Надюша, бардак!

— А деньги?

— Раздал Лёвиным знакомым.

— Что за люди?

— Очень странные. Работают на заводе. Нюхают что-то. Заведутся. И работают.

— И ты отдал их просто так?

— Нет, вместе с советами.

— И что?

— Они, Надюша, так охотно их слушали! Я даже подумал, что когда мы придем к власти, назовем Россию Страной Советов.

— Страна Советов. Сокращенно СС. Как-то, Володя, мрачновато. И коротко.

— Может добавить: самых разных?

— Страна Советов Самых Разных? СССР! А знаешь, Володя, в этом что-то есть.

Семнадцатый год

План спасения

Время шло. Заграничная жизнь текла ровно. Владимир Ильич как-то незаметно перестал ждать и готовиться к революции. И тут грянул семнадцатый год.

И начался он для Владимира Ильича чрезвычайно плохо.

Казалось бы: в России — революция, царя — свергли, у власти — новые люди.

— Свершилось! Победа! Свобода!

А только не было от этого ни радости, ни восторга. Лишь обида, разочарование и ощущение полного краха жизни.

Царя свергли — без него. Революцию совершили — другие. Власть сейчас тоже — у чужих. Спрашивается: за что боролся?

Правительство, пусть и Временное — без него. Есть, правда, еще Советы, но в них — какая ирония судьбы! — его заклятые друзья: меньшевики и эсеры.

Никто не зовет, не просит, не ждет.

Это надо ж — из искры не пламя возгорелось, а произошло наводнение.

И это еще далеко не все неприятности. Одолело безденежье. Глубокое, безнадежное и беспросветное. Меценат Морозов почил в безе. Мама отправилась в мир иной. Членские взносы иссякли — в Европе война, что и соберешь, не переправишь. Устроитель эксов Коба сидит в Туруханском крае. И литературные занятия не приносят дохода — кому нужен неудачливый пророк?