Словно в подтверждение моих догадок Рид нахмурился и продолжил:
— Я злился. Не хотел верить, что значу для тебя слишком мало. Сходил с ума, когда думал, что потерял.
— Каменный сказал, что драконы не умеют любить. Максимум — чувство собственности.
Желваки дракона плотно сжались.
— У Вальда свой интерес. — Ридерик взял меня за руку, коснулся каменного колечка, покрутил его. — И он добился своего. Так ведь?
— Зачем ты пришёл?
Я вытащила руку из мужской ладони.
— За тобой, Ева.
— А как же обещание, данное Каменному?
— Послушай меня, Снежинка, — помрачнел Альросский. — Вальд не имеет права диктовать тебе условия. Хотя бы потому, что не рассказал всё до конца. Поэтому пусть только сунется с обвинениями или требованиями — сразу будет иметь дело со мной. Ты в безопасности, пока я сам не разберусь с проблемами.
Последние слова Рида не только вызвали тепло в моей душе, но и мягко намекнули, что Ледяному легче меня «экспортировать» обратно в холодный мир, чем охранять здесь. Там буйствовал огонь, драконы были скованы обязательствами по отношению друг к другу. О самом мире я умолчу. Только благодаря возникшим ограничениям девять королевств ещё существовали.
Иначе — слишком просто. Сам Вальд мог бы найти Огненного и решить все вопросы. В магических силах Каменного сомнений не было, но Сирисский просил меня о помощи взамен на возвращение. Драконы хотели свободы, а получить её самостоятельно отчего-то не могли. Потому убеждённость Альросского вызвала некую долю скепсиса, хотя и подтверждала его чувства. Он действительно хотел меня защитить. Но готов ли Ледяной лорд прислушиваться ко мне?
— Хочешь запереть меня в ледяном дворце?
Я улыбнулась, за шуткой скрывая тянущее беспокойство. С него станется. Выкрадет, и ни за что не выберусь обратно. Порталы открывать не умею. Рейно и мама в очередной раз сойдут с ума. Попробуй объясни, что их кровиночка отправится жить туда, куда не ходят поезда. Утрировано, но ведь так? А с Ридом случится что? Я навсегда застряну в чужом мире. Да и вообще! Мне мой мир не успел разонравиться.
— Я ещё не решил, — удивил ответом Ридерик. — Но и рисковать тобой тоже не собираюсь.
Такая забота стала ещё одним трогательным подтверждением небезразличия. Но чем объясняются его поступки? Эгоизмом дракона, проявленным через чувство собственности, или любовью? Всё же Сирисский умудрился посеять сомнения глубоко в моей душе, раз я неожиданно задумалась об этом вместо того, чтобы радоваться.
