— Какое изящное сочетание, — сказала мисс Кеннеди.
Вдруг вся оживившись, мисс Дус возбужденно проговорила:
— Смотри-ка, вон тот, в цилиндре!
— Где-где? Который? — откликнулось еще возбужденней золото.
— Во второй карете, — сказали смеющиеся губы мисс Дус, влажно блеснув на солнце. — Сюда смотрит. Пусти-ка, гляну.
Бронзовою стрелой метнулась она к другому окну, расплюснула лицо на стекле, в туманном кружке от ее возбужденного дыхания.
Влажные губы прощебетали:
— Заметил! Убит насмерть!
Она хихикнула:
— Я рыдаю! Эти мужчины — ну потрясающие идиоты!
Впрочем, не без печали.
Мисс Кеннеди печально прогуливалась, выйдя из полосы света и заплетая выбившуюся прядку волос за ушком. Печально прогуливаясь, уж золотом не сияя, она закручивала, заплетала прядку. Печально заплетала она загулявшую золотую прядку за изогнутым ушком.
— Уж кому раздолье, так это им, — печально возразила она.
Мужчина.
Блукто двигался мимо трубок Муленга, храня на груди прелести греха, мимо антиквариата Уайна, храня в памяти прелестные греховные речи, мимо тусклого и погнутого столового серебра Кэрролла, ради Рауля.
Коридорный к ним, к ним в баре, к ним барменшам подошел. Для них, его не удостоивших взглядом, брякнул на стойку он поднос с задребезжавшими чашками. И — Вот он, чай ваш, — сказал.
Мисс Кеннеди с манерными жестами переставила поднос ниже, на перевернутый ящик от минеральной воды, подальше от взоров, вниз.
— Это чего там? — звонко полюбопытствовал не знающий манер коридорный.
— Сам догадайся, — отрезала мисс Дус, покидая свой наблюдательный пункт.
— Твой ухажер, небось?
На что бронза с высокомерием:
— Я на тебя пожалуюсь миссис де Месси, если еще раз услышу такое беспардонное нахальство.
— Беспардон дондондон, — огрызнулось дерзкое рыло, меж тем как он двинулся прочь как она грозилась откуда пришел.
Блум.
Нахмурившись над своим цветком, мисс Дус заявила:
— Этот шпингалет совсем распустился. Если он не будет себя прилично вести, я ему уши оборву.
С видом леди, изящное сочетание.
— Не обращай внимания, — посоветовала мисс Кеннеди.
Она налила чай в чашку, потом снова в чайник из чашки. Они укрылись за скалой стойки, поджидая на подставках, ящиках стоймя, пока чай настоится.
Они оправляли блузки из черного атласа, метр два шиллинга девять, поджидая, пока чай настоится, и два шиллинга семь.
Да, за бронзой вблизи золото поодаль слышали сталь вблизи, звон копыт поодаль, слышали сталь копыт, звон копыт, звонкосталь.
— Правда, я страшно загорела?
