И потому, когда он все ж включил
(Сдается мне, отнюдь не добровольно)
Кой— что и ей, то он ей завещал
Свою, притом не лучшую,
Кровать[818]
Punkt[819].
Завещал
Ейкровать
Второсорт
Второвать
Кровещал.
Тпру!
— В те времена у прелестных поселян бывало негусто движимого имущества, — заметил Джон Эглинтон, — как, впрочем, и ныне, если верить нашим пьесам из сельской жизни.
— Он был богатым землевладельцем, — возразил Стивен. — Он имел собственный герб, земельные угодья в Стратфорде, дом в Ирландском подворье. Он был пайщиком в финансовых предприятиях, занимался податными делами, мог повлиять на проведение закона в парламенте. И почему он не оставил ей лучшую свою кровать, если он ей желал мирно прохрапеть остаток своих ночей?
— Были, наверное, две кровати, одна получше, а другая — так, второй сорт, — подал тонкую догадку мистер Второсорт Супер.
— Separatio a mensa et a thalaino[820], — суперсострил Бык Маллиган и повлек улыбание.
— У древних упоминаются знаменитые постели. Сейчас попробую вспомнить, — наморщил лоб Второсорт Эглинтон, улыбаясь постельно.
— У древних упоминается[821], — перебил его Стивен, — что Стагирит, школьник-шалопай и лысый мудрец язычников, умирая в изгнании, отпустил на волю и одарил своих рабов, воздал почести предкам и завещал, чтобы его схоронили подле останков его покойной жены. Друзей же он просил позаботиться о своей давней любовнице (вспомним тут новую Герпиллис, Нелл Гвинн) и позволить ей жить на его вилле.
— А вы тоже считаете, что он умер так? — спросил мистер Супер слегка озабоченно. — Я имею в виду…
— Он умер, упившись в стельку[822], — закрыл вопрос Бык Маллиган. — Кварта эля — королевское блюдо[823]. Нет, вот я лучше расскажу вам, что изрек Доуден[824]!
— А что? — вопросил Суперэглинтон.
Вильям Шекспир и Ко[825], акционерное общество. Общедоступный Вильям. Об условиях справляться: Э.Доуден, Хайфилд-хаус…
— Бесподобно! — вздохнул с восхищением Бык Маллиган. — Я у него спросил, что он думает насчет обвинения в педерастии, взводимого на поэта.
А он воздел кверху руки и отвечает: Мы можем единственно лишь сказать, что в те времена жизнь била ключом[826]. Бесподобно!
Извращенец.
— Чувство прекрасного совлекает нас с путей праведных, — сказал грустнопрекрасный Супер угловатому Углинтону.
А непреклонный Джон отвечал сурово:
— Смысл этих слов нам может разъяснить доктор[827]. Невозможно, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.
Тако глаголеши? Неужели они будут оспаривать у нас, у меня пальму первенства в красоте?
