«Никогда не было» не означает «невозможно»
Одну из моих однокурсниц, томную деву и по совместительству проректорскую дочку, на семинаре по биологии преподавательница попросила написать на доске возможные сочетания половых хромосом. Элементарная для студента-медика задача, за которой следовало бы итоговое «хор» за семестр (дочь проректора, напоминаю, таким обычно только элементарные вопросы и задают).
С решительностью и смелостью, присущими ей как дочери маститого ученого и самоотверженного борца за личное благосостояние, она написала: XX, XY и YY, осчастливив (или — озадачив?) тем самым человечество третьим полом YY. Он, она и оно…
— Двух игрек-хромосом быть не может, — мягко сказала преподавательница. — Наука такого не знает.
— Ну и что? — возмутилась дочь проректора. — Наука много чего не знает! Но это не означает, что этого не может быть! Вы лучше математику подучите! Тогда узнаете, что комбинация из двух элементов дает три варианта! Три! А не два! Как у вас с логикой?!
— Лучше, чем у вас! — взъярилась преподавательница, но итоговое «хор» все же вывела.
Оппоненты тихо бухтели до конца занятия.
— Вот что у нее с логикой? — шипела на задах аудитории дочь проректора. — Что за придирки?
— Оплодотвори один сперматозоид другим и Нобелевскую получишь! — бурчала под нос преподавательница.
Единственный гений от медицины, с которым я был знаком лично, сильно походил на доктора Грегори Хауса…
Впрочем, нет, Хаус перед ним был мальчик-одуванчик и эталон дружелюбия. Общение с коллегами и руководством Гений начинал и заканчивал фразой: «Ну это же и олигофрену понятно», а больным говорил: «Это пройдет, пройдет. Проходит жизнь, и все проходит». В результате любили его только на больничной кухне, потому что во время дежурства ответственным по больнице он никогда не опускался до заглядывания в котлы и выяснения соответствия нормам закладки. Он вообще на кухню ходить не любил — далеко, долго. Журналы на подпись ему приносили в ординаторскую.
Коллег Гений третировал. Другого способа общения с коллегами он, кажется, и не знал. Хирургическое отделение называл «сантехническим», гинекологию — «отделением прочистки», неврологию — «лежбищем».
Представьте себе такую картину. Идет утренняя конференция, отчитывается дежурный хирург, рассказывает о непонятном пациенте, и вдруг из задних рядов раздается: «Ну у них в сантехническом дебил на идиоте сидит и кретином погоняет! У пациента серповидноклеточная анемия, а они его на стол брать собрались! (Т. е. — оперировать.) Ясное дело — им проще зарезать, чем лечить, это же и олигофрену понятно!»
