И я стала их ждать…
…А «сливочная» папочка нашлась аккурат на следующий день после их отъезда:
— Так а разве ты не видела ее? — изумился старший концертмейстер. — Она упала за пианино, я понял, что это твоя, и отнес тебе в ящик.
— Какой ящик?
— Ну как же, у каждого есть бокс, туда кладут разные сообщения, письма, ты разве не знаешь?!
— Нет.
Так я узнала о существовании персонального ящика, в котором лежала моя папочка, куча анонсов, приглашений, объявлений и конфетка.
Через год…
Опять получаю два предложения — от колледжа и от того же театра, сначала, как и в прошлый раз, играть закрытый урок в любимом зале. Прекрасно.
И опять в час «икс» меня встретила девочка, но сообщила, что класс начнется позже, потому что автобус с танцорами заблудился (представила себе огромный двухэтажный автобус, сиротливо петляющий в темноте по заснеженным горам). Пошла, приготовила местечко, посидела, потом послонялась-поискала кого-нибудь поболтать, но все вымерло — вечер пятницы, пустой темный колледж.
Прибежала девочка, сказала, что связи с автобусом нет, но мы ждем. Хорошо, ждем. Она убежала, я осталась в пустом зале. За окнами гробовая тишина, черное небо и лениво падающие хлопья снега.
Минут через сорок в холле появились первые признаки жизни — приехал «министр-администратор» компании: он добирался на своей машине и первый нашел дорогу. Сразу захлопали двери, начались звонки и шумные переговоры. Вдоволь наговорившись, он обратился ко мне, бойко извинился и сказал, чтобы я не переживала (а я и не переживала), они заплатят за часы ожидания, и я могу уйти ровно в то время, которое обозначено в контракте.
— Вам даже повезло: просто посидите рядом с роялем, а заплатят как будто играли, мне бы так!
— Ну нет, я не согласна. Пойдемте, я буду играть, а вы будете танцевать.
— В каком смысле? — Он сделал шаг назад. — Я не танцую.
— Я научу, пойдемте, — и потянулась к его рукаву, делая вид, что хочу потащить его за собой. Он торопливо отошел на безопасное расстояние и встревоженно, но внятно, как для душевнобольной, повторил, что танцевать не умеет и не будет. К общей радости, в окне показался автобус, все переключились на него, а я вернулась в зал. Через некоторое время стали подтягиваться танцоры и, наконец, появился педагог со свитой.
Он оказался немолод, маленького роста, жгучий брюнет с белозубым оскалом, приземист, широкоплеч, немногоног, обувь на высоченной платформе (мысленно попыталась представить — кого же он танцевал? Понятно, что не принц, но кто? Подставляла его то Ротбартом, то пятым другом Ромео, не, никак, только в «Половецкие пляски» он у меня вписывался, с ножом в зубах и серьгой в ухе, поэтому мысленно определила его в народно-характерные, на том и порешила). Он с ходу представился, назвав меня по имени, немного погарцевал и удалился переодеваться.
