Вечером Саль возвращается. Возникает на крыльце, грациозная, сильная и смертельная. Потягивается так, что трещат старые доски крыльца, и снова становится человеком. День за днем.
Она называет это «совершать обходы».
Кого она ищет? Я не знаю точно. Лишь догадываюсь.
Когда солнце касается горизонта, мы садимся и разговариваем.
— Ты убила их всех?
— Я, — гордо говорит она.
Да, тяжелый труд. Неблагодарный. К тому же, для этого ей пришлось стать метаморфом. Она так хотела помочь людям. Подвижница. Возможно, когда-нибудь ей станут поклоняться. Если узнают. Или проклянут, связав гибель жэней со смертью леса.
Мне интересно, что же будет дальше. С нею, со мной, со всеми нами.
— Скажи, каковы жэни на вкус?
Она смущается, но отвечает:
— Нормально. Много мяса.
— Что же, Салли, ты ешь сейчас?
Она смущается еще больше и не отвечает.
И не надо. Хищник всегда ищет легкую добычу. Его может удержать либо страх, либо чужая сила. Или прямой запрет своего разума. Вы думаете, Саль запрещает себе делать что-либо? Не знаю. Не уверен.
Я мог бы много рассказать про их разум, чуждый человеку. Но кому нужно это? Саль — последняя из жэней. Но она даже не настоящая жэнь, а метаморф. Не понимает — во что обращается.
Мне хуже всех. Я нашел жэнь, но не могу поговорить с ней. Она просто не слышит. Надо прекращать. Лес погибнет, переродится, пусть. Люди — нет. Но как же она красива. В обоих своих обличиях.
— Я слышал — недалеко пропал ребенок.
— Девочка? Мало ли детей заблудилось в лесу? — слишком поспешно говорит Саль.
— Не мало. И кто знает — куда все они делись?
— Да. Кто?
— Ты, голубушка.
Они прищуривается и гордо задирает вверх подбородок. Салли красива всегда.
— Мы будем драться? — спрашивает Саль.
— Зачем? Чтобы доказать, что я сильнее?
Она бьет мне кулаком в лицо.
Я делаю шаг к ней, и она промахивается. Успокойся, милая. Особенно хорошо это делать с заломленной рукой, уткнувшись носом в землю. Напрасно ты считаешь, что можешь вырваться. А рука может и сломаться в суставе. Да, плакать разрешается. От боли, от бессилия, от унижения. Ты могла бы разжалобить кого угодно. Не меня.
Ты хочешь что-то сказать? Как вовремя. Что-то про любовь? Да, я знаю это слово, слышал. Вряд ли я единственный, кто нужен тебе. Думаю, тебе нужны многие. И я должен сделать так, чтобы этого не случилось.
Запах крови. Его не должно быть здесь — жэни не едят вблизи логова. Но не надо забывать, что Саль всё еще человек.
Я захожу за избушку и натыкаюсь на большую яму, вырытую совсем недавно. Она почти пуста. Лишь кровавые потеки на стенках и немногочисленные останки.
