— Не за счет других. Я жить останусь, так внуки помрут. Их смерти хочешь? — старик поджал губы и замолчал.
Некую правоту в словах старика Илья видел. Но согласиться с ней не мог. Надо, чтоб все жили — и те, и эти. Помочь им надо, да вот только чем? Хоть и сказал Гонт, что свободен, да только свобода разной бывает.
За мыслями Илья не заметил, что все остановились, и больно ударился носом о спину Ждана. Ждан повел рукой назад, отталкивая его и продолжая смотреть вперед. Илья посторонился, а потом протиснулся между Фридой и Гонтом — надо же увидеть, на что они уставились, любопытно. Ничего особенного он не увидел. Между поределых берез торчала разросшаяся ольха, а дальше и она пропадала. Опушка. Сквозь ветки проглядывало несколько неказистых домиков под дерновыми крышами.
— Деревня, — довольно прокомментировал Илья.
Ждану как будто слов Ильи не хватало для понимания.
— Т-ты куда нас привел? А?!
Здрав зарычал. Но наставленный самострел заставил поперхнуться и ответить.
— Живу я здесь. Как выйти — покажу. А я здесь останусь. После полной оплаты. Самим же будет лучше, если от договора не откажетесь.
— Да я т-т-тебя! — Ждан вытащил из мешка кистень и вознамерился стукнуть звача в лоб.
— Погоди! — одернул его Гонт. — Он прав. Я от своих слов никогда не отказывался. Будет плата. Будет.
Здрав довольно оскалился. Гонт порылся в своем мешке, извлек несколько монет, завернутых в грязную тряпку, отсчитал и протянул звачу. Здрав протянул ладонь, и Гонт ссыпал туда монеты. Поднеся ладонь к глазам, звач пересчитал золотые и, довольный, сунул их за пазуху.
— Надбавишь за дополнительные услуги? — наглым тоном спросил Здрав.
— О чем разговор, — Гонт весело хмыкнул. Сделал шаг к звачу и со всей силы вмазал тому в челюсть.
Здрав шлепнулся в лужу, и торговец довольно потер руки. Илья глянул презрительно.
— Осуждаешь? — завел Гонт разговор. — С ним только так и можно, а то на шею сядет — не снимешь, не спихнешь.
— Добрее надо быть, добрее.
— Ах, добрее?! — Гонт взбеленился. — Это что значит, по-твоему? Прощать? Этому уроду, который нас подставляет?
— Да, и ему. Потом сторицей воздастся, — Илья говорил уверенно.
— Слышал я такую болтовню, приходилось, — Гонт говорил быстро, с надрывом, — да только недолго эти люди в живых оставались.
— Зло — и в тебе, и в них.
— Нет во мне зла! — Гонт почти кричал. — Я — работаю. Не ради себя. Ради мира своего!
Здрав забулькал, закашлялся, привлекая внимание, перевернулся и постоял на карачках. Потом поднялся из лужи, злобно посмотрел на Гонта с Жданом и молча пошел к своей деревушке.
