Может быть, именно ради этого мы с Виктором сидели всё время в Зарубе, никуда не выходя оттуда, чтобы потом в одно мгновение весь мир стал бесконечной дорогой, раскрывшейся перед нами.
По крутому спуску машина спустилась в село Бучак. Из-за заборов высовывались дети - наверное, их воображение поразила огромная машина и странная живописная компания в кузове. Проехав через село, освещённое ярким солнцем, мы стали подниматься наверх по дороге, ведущей между куполовидных гор, заросших лиственным лесом. Позже я узнал, что эта дорога вела на гору Виху - самую высокую точку бучацких гор.
Выехав из леса и миновав поле, машина по размытой дороге спустилась на берег, к Бабиной горе. Доктор Максимов стал осматривать остатки древнего поселения, а я поднялся на вершину горы и сел в траве, скрестив ноги. Там ко мне и пришло в первый раз то чувство, которое потом мне не раз приходилось испытывать здесь. Я не знаю, как назвать его - разомкнутость мира? Бесконечность дали? Вкус реальности? Но это, несомненно, был дар силы.
После полудня мы обедали в тени грузовика. Доктор Максимов долго рассказывал про греческий остров Кос и про то, как две тысячи лет назад вино с этого острова везли по всему миру на кораблях в амфорах из розовой керамики, обломки которых, найденные сегодня под горой, были разложены перед нами на траве. Неторопливо тёк послеобеденный разговор, и так же медленно неторопливо плыли в небе летние облака, а я сидел, облокотившись спиной на колесо грузовика и смотрел на вершину горы, думая о том чувстве бесконечной дали, которое коснулось меня сегодня там.
Однако настало время возвращаться, и мы поехали обратно в Заруб. Снова неслись мимо желтые поля, машина то спускалась в низины, то поднимались на вершины холмов... Вот этот день и запомнился, как самый яркий из всего лета. Навсегда в памяти осталось чувство мира как дороги, чувство бесконечности и далекого пути; навсегда запомнилось яркое солнце и ветер, бивший в лицо; и как стояли мы в машине у переднего борта - справа от меня Виктор, а слева Макс; а дороги летели навстречу, как будто пути этому не будет конца.
Как и следовало ожидать, после такого сильного ветра, принесшего дар силы, погода переменилась и на следующий день небо заволокло облачной мглой. Взяв лопаты, мы отправились на другую сторону яра, где в акациевой роще рассчитывали найти древние погребения. И там со мной произошло нечто странное. В какой-то миг я молча отложил лопату, отошёл в сторону, сел в высокой траве и не отрываясь стал смотреть на куст перед собой и на ползущую по нему божью коровку. Казалось, что и этот куст, и божья коровка, и воткнутая в землю лопата, и серое небо - всё это перестало быть мёртвыми, посторонними предметами внешнего мира, а стало продолжением меня самого, ничем не отличаясь от моей руки или ноги. Как будто исчезла некая стеклянная оболочка, прозрачная и почти незаметная, а все вещи мира стали близкими и живыми, объёмными и яркими, совершенными в своей красоте.
