Соэк Панджобэнг нахмурила свои черные брови, всем видом показывая, что ее мысли заняты более важными материями.
– Ведь именно это и привлекло меня на эту планету, – продолжал Мэрфи. – История о космическом всаднике.
– Это нелепо и смешно. На Циргэймсе-Три нет лошадей.
– Ну ладно, ладно, в конце концов, стюард не давал клятвы, что видел именно лошадь. Можно даже допустить, что человек был пешим либо сидел на велосипеде. Это не столь важно. Важно то, что рассказчик узнал его!
– И кем же оказался этот незнакомец, позвольте полюбопытствовать?
– К сожалению, тут стюард потерял интерес к разговору. С другой стороны, имя было бы бессмысленным набором звуков для меня.
– А я могла бы его узнать...
– Что ж, попробуй спросить у него сама. Корабль все еще находится на посадочном поле.
Соэк медленно покачала головой, не спуская взгляда с Вилбура:
– У меня нет намерения привлекать к себе внимание ни стюарда, ни сиамбаков, ни султана.
Мэрфи, казалось, начал терять терпение:
– Как бы то ни было, дело не в том, кто. Дело в том, как. Как этот человек умудряется дышать? Ведь вакуум способен высосать легкие через рот, взорвать желудок, выдавить уши!
– У нас замечательные врачи, – заметила девушка, слегка поежившись, – но увы, я не одна из них. Ничего не смогу тебе ответить.
Мэрфи пристально посмотрел на нее. В голосе собеседницы звучала та же сладостная грусть, что и в ее музыкальном инструменте, однако с дополнительными обертонами, отдающими насмешкой.
– Должно быть, вокруг него каким-то непостижимым образом устроен невидимый купол, удерживающий воздух, – наконец произнес он.
– А что, если и так?
– В таком случае я хотел бы узнать побольше об этом уникальном явлении.
Соэк невесело рассмеялась:
– Зачем вести себя подобно ворчливому старику, погрязшему в заботах? Тебе следует расслабиться, практиковать напайю, радоваться жизни, беря с нас, сингалютов, пример!
– Напайю? Что это?
– Это – наша философская концепция, предписывающая находить смысл, красоту и саму жизнь каждом аспекте окружающего мира.
– Сидящему в клетке сиамбаку было бы полезно практиковать меньше напайи в свое время.
– Да, нет сомнений в том, что он несчастлив, – согласилась девушка.
– Несчастлив? Его пытают!
– Он нарушил закон, установленный султаном. Его жизнь более ему не принадлежит. Она – собственность Сингалюта. Если султан постановил использовать ее для предупреждения других потенциальных злодейств, то факт, что этот человек страдает, не представляет для нас интереса.
