Зато индейцы очень интересовались нашими двумя псами, нашими конями да нашей артиллерией. Наши переводчики здорово пустили им пыль в глаза, объявив, что это — наши сотоварищи на войне, что они с яростью набрасываются на врага и дотла уничтожают его. И опять послышались речи, что мы подлинные teules [(божества)] и что следовало бы нас умилостивить подарками. Действительно, касик Олинтетль и его свита вскоре принесли нам подвески, ожерелье, разные фигурки из очень низкопробного золота, а также тюк материй и в придачу дали еще четырех индеанок для печения хлеба.
Не забуду я одного места в этом городе, на площади, где было несколько их святилищ. На большом пространстве, в тщательном порядке, стояли пирамиды черепов, всего не менее 100 000. Знаю хорошо, что обозначает такая цифра, но их действительно было столько! А по другую сторону, огромными грудами, высились остальные части костяков. Все было окружено частоколом с черепами же на остриях. Трое papas [(жрецов)] специально блюли это страшное место. Впоследствии мы видели еще немало таких пирамид, даже в Тлашкале, но нигде их не было столько[199].
На расспросы Кортеса о дальнейшем пути касик рекомендовал дорогу на Чолулу, очень удобную и ровную. Но наши воины из Семпоалы указали, что путь на Тлашкалу все же лучше, так как жители Чолулы — верные подданные Мотекусомы, да и в самом городе стоит большой мешикский гарнизон. Кортес затем потребовал у Олинтетля 20 знатных человек, воинов, которые пошли бы с нами, и нам их тотчас предоставили. А на другой день, рано утром, мы выступили к Тлашкале.
Выйдя из «Белой крепости» [(Castil-blanco)], мы направились далее своей дорогой с еще большими предосторожностями и всегда зажженными фитилям и, как обычно, одетые в доспехи. Из маленького городка Шаласинго, где нас одарили золотом, материей и двумя индеанками, мы послали двух видных людей из Семпоалы послами в Тлашкалу, ибо мы слышали, что по всей Тлашкале собираются несметные полчища[200].
Два дня мы ждали наших послов. Оказалось, их не стали и слушать, так как из присутствия у нас множества наших друзей из Семпоалы, Цаоктлана и других поселений-данников Мешико тлашкальцы заключали, что мы двинулись на них по желанию Мотекусомы! Слышны были поэтому лишь проклятия и угрозы по нашему адресу, обещания нас зарезать и съесть. А послов наших заключили в темницу, откуда они лишь с великим трудом выбрались.
Не ждали мы этого! Но что же делать: мы двинулись дальше, вверив себя Богу, с нашим развернутым знаменем, которое нес альферес [(знаменосец)] Коррал; индейцы, населяющие места, где мы остановились на ночлег, точно так же, как и семпоальцы, предостерегали нас вступать [на землю Тлашкалы]. Таким образом мы шли, а впереди нас выезжали конные, полугалопом, по трое, чтобы могли помочь друг другу; а когда конные в бою рассекали отряды врага, они наносили копьями удары в лица, не давали застревать им в телах врагов и хватать их рукой, если же случалось, что копье схватили рукой, то следовало со всей силой держа его рукой, освободить — повернувшись, сильно пришпорить коня и выдернуть копье или увезти индейца, потащив его за собой.
