Как только до окрестных ферм доходил слух, что Эмма опять слегла, все соседи собирались на дороге вдоль реки, по которой ехал доктор, и подстерегали его с расспросами.
– Не волнуйтесь, она поправится, – отвечал он. – Полежит недельку-другую в постели – и выздоровеет.
Добрые соседи приносили на ферму Рэндаллов кексы и пирожные и на цыпочках проходили в комнату больной: там на огромной дубовой кровати лежала худая, сухонькая женщина-птичка, поглядывавшая на них блестящими темными глазами.
– Хочешь, раздернем здесь шторы, голубушка? – спрашивали они.
– Нет, спасибо. Свет глаза режет.
– Помни, если тебе что-нибудь понадобится…
Эмма была как кремень. Во время болезни она не принимала никакой помощи со стороны, разве что позволяла соседям угощать Питера кексами и пирогами. Пока они навещали жену, Питер, надев большой чистый фартук, возился на кухне: наполнял горячей водой грелку или делал сладкий творог.
И вот однажды осенью по округе вновь разлетелась весть об Эмминой хвори, и все фермерские жены стали печь пироги и готовиться нанести визит Рэндаллам.
Миссис Чаппел, ближайшая их соседка, вышла на дорогу вдоль реки и стала поджидать врача.
– Как здоровье Эммы Рэндалл, доктор?
– Не очень-то хорошо, миссис Чаппел. Совсем плоха стала.
Поскольку для доктора Марна любой человек, который еще не умер, уверенно шел на поправку, среди фермеров тут же разлетелся слух о том, что Эмма Рэндалл умирает.
То была долгая и страшная болезнь. Питер сам ставил жене клизмы и выносил судна. Предложение врача нанять сиделку было встречено пылающим отказом во взгляде больной; а ее требования, как бы страшно она ни болела, выполнялись беспрекословно. Питер кормил ее, купал, менял белье на огромной кровати. И никогда не раздергивал шторы.
Прошло два месяца, прежде чем темные пронзительные глазки Эммы подернулись пеленой, а рассудок помутился. И только тогда в дом пришла сиделка. Питер и сам отощал и еле держался на ногах. Соседи приносили ему пироги и кексы, но, когда они приходили снова, те так и лежали нетронутыми на кухонном столе.
Миссис Чаппел была на ранчо Рэндаллов в день, когда Эмма умерла. У Питера сразу случилась истерика. Миссис Чаппел позвонила врачу, а потом своему мужу – чтобы он пришел и помог ей, потому что Питер выл как безумный и бил себя кулаками по бородатым щекам. Когда Эд Чаппел увидел Питера, ему стало совестно за него.
Аккуратная борода была вся залита слезами, громкие рыдания оглашали дом. Временами он садился у кровати и закрывал голову подушкой, а иногда мерил шагами комнату и мычал, как теленок. Когда Эд Чаппел стыдливо положил руку ему на плечо и беспомощно проронил: «Тише, Питер, тише…» – Питер стряхнул его руку. Приехавший доктор выписал ему больничный.
