Раз в год Питер на неделю отлучался из дома, оставляя ферму на жену. Соседям она всегда объясняла это одинаково: «Уехал по делам».
После возвращения мужа Эмма всякий раз тяжело болела и месяц-другой не вставала с постели. Ему тогда приходилось очень нелегко, потому что Эмма наотрез отказывалась нанимать горничную или кухарку. Когда она болела, всю работу по дому делал Питер.
Ранчо Рэндаллов лежало на другом берегу реки Салинас, у подножия гор. Их земли славились идеальным сочетанием равнинной и холмистой местности. Сорок пять акров плодородной и ровной, как доска, почвы, которую давным-давно принесла сюда река, сменяли восемьдесят акров невысоких холмов, отведенных под огороды и сенокос. Белый фермерский домик был такой же аккуратный и сдержанный, как его хозяева. Двор огородили забором, а в саду Питер под руководством жены выращивал георгины, бессмертник и гвоздики.
С переднего крыльца открывался вид на равнину и реку в ножнах из ивняка и тополей, а на другом берегу – на свекольные поля, за которыми виднелся купол городского здания суда, похожий на луковицу. Днем Эмма подолгу сидела в кресле-качалке на террасе, пока прохладный ветер не загонял ее обратно в дом, и без конца вязала, то и дело поглядывая на Питера, который работал на равнине или на склоне ближнего холма.
Ранчо Рэндаллов было обременено закладными не больше, чем все остальные фермы в долине. Каждый год фермеры тщательно выбирали культуры на посадку и бережно их выращивали, а урожай шел на уплату процентов, житье, и еще несколько сотен долларов уходило на погашение основной суммы. Неудивительно, что Питера Рэндалла так уважали в долине, а его немногословным речам уделяли так много внимания, даже если он говорил о погоде или о положении дел на своем ранчо. Стоило Питеру обмолвиться, что в субботу он хочет забить свинью, как почти все окрестные фермеры забивали в субботу по свинье. Они сами не знали почему, но когда Питер Рэндалл забивал свинью, это всем казалось правильным, благоразумным и нужным поступком.
Питер и Эмма были женаты двадцать один год. За это время они собрали полный дом мебели, картин в рамах, ваз всех размеров и увесистых книг. Детей у Эммы не было. Стены дома хранили девственную чистоту: никто не изрисовал их мелом и не изрезал ножом. На переднем и заднем крыльце лежали толстые коврики из кокосового волокна, не пускавшие в дом грязь.
В промежутках между болезнями Эмма старательно следила за домом: смазывала петли всех дверей и дверец, раз в год покрывала свежим лаком мебель и деревянные панели, а когда Питер возвращался из своих ежегодных командировок, поручала ему мелкий ремонт.
