Девушка продолжала сосредоточенно хлопотать, не глядя на меня. Волосы она завязала сзади шнурком, чтобы не лезли в глаза, и они болтались у нее за спиной. Она расставила на большом ящике оловянные кружки, оловянные тарелки, ножи и вилки, затем лопаткой выбрала из растопленного жира поджаристый бекон и положила его на большое оловянное блюдо. Хрустящее мясо шипело и потрескивало. Девушка открыла ржавую дверцу печурки и достала оттуда квадратный противень с пышными румяными хлебцами.
Оба мужчины с наслаждением втянули запах горячего хлеба. Молодой даже выдохнул: «Хос-споди!»
– Завтракал, нет? – спросил меня старик.
– Нет.
– Ну, так садись с нами.
То был знак к началу трапезы. Мы подошли к ящику и присели на корточки. Молодой спросил:
– Хлопок собираешь?
– Нет.
– А мы уже двенадцать дней работаем, – сказал он.
Девушка подняла голову от печки и добавила:
– Даже новую одежду себе купили!
Оба посмотрели на свои рабочие костюмы и чуть улыбнулись.
Девушка поставила на ящик блюдо с беконом, пышные румяные хлебцы, миску с вытопленным из бекона жиром и кофейник, потом сама присела рядышком. Было слышно, что младенец все еще сосет грудь, но его головку по-прежнему скрывала от стужи блузка.
Мы положили себе бекон, полили хлебцы жиром и насыпали сахар в кофе. Старик набил полный рот еды и долго жевал, потом наконец проглотил.
– Господь Всемогущий, хорошо-то как! – пробормотал он и вновь принялся за еду.
Молодой сказал мне:
– Двенадцать дней уже хорошо едим.
Мы все ели быстро, жадно, брали добавку и ели снова, пока наконец не наелись досыта и не согрелись. Горло ожег горький кофе. Мы выплеснули гущу на землю и налили себе еще по чашке.
Свет к этому времени приобрел красноватый оттенок, от которого воздух казался еще холоднее. Мужчины посмотрели на восток, их лица осветило утреннее солнце, а я поднял голову и увидел в глазах старика отражение светящейся горы.
Потом они оба выплеснули кофейную гущу на землю и дружно встали.
– Пора за работу, – сказал старик.
Молодой повернулся ко мне:
– Если хочешь, можем пристроить тебя на сбор хлопка.
– Нет, спасибо. Мне надо идти дальше. Благодарю за завтрак!
Старик отмахнулся:
– Ничего, мы только рады.
Они ушли. Небо на востоке полыхало ярким светом. И я тоже отправился в путь.
Вот и все. Конечно, отчасти я сознаю, почему мне так приятно вспоминать то утро. Но была во всем случившемся и неподвластная мне красота, которая, стоит вспомнить, до сих пор наполняет теплом мою душу.
