Кстати о нем…
Я прищелкнул пальцами, привлекая внимание картежника, и указал на медленно шествовавшего через зал Ленивца.
– Поговори с ним насчет вознаграждения.
– Охолодись, Себастьян! – нахмурился Николас Лаурай. – С каких это пор ты здесь распоряжаешься?
– Разве теперь это не мое заведение? Ты его только что проиграл в карты, не забыл? – Я взял со стола собственную расписку на шесть тысяч крон и поднес уголок листа к пламени свечи. – Так получилось, ничего не поделаешь.
– Но как же так? – пролепетал Николас, которого при этом известии едва не хватил удар.
– Не переживай. – Я похлопал его по щеке и пообещал: – Позже мы это обсудим.
Ори и Гастон принялись сгружать со стола золото; я передал Ленивцу купчую на «Янтарную русалку» и вышел на крыльцо, где уже стоял чем-то озадаченный Хмурый.
– Мы упустили пахартцев, – сообщил он.
– Как так? – невольно вырвалось у меня.
– Не знаю. Никто не видел, как они выходили на улицу, внутри их тоже нет.
Я нахмурился, потом махнул рукой:
– Бесы с ними! Никуда от нас не денутся.
– Найдем, – подтвердил Хмурый. – Суетные шибко, таких одно удовольствие ловить.
– Все, иди, – отпустил я его и вернулся в «Янтарную русалку» переговорить с теперь уже бывшим владельцем заведения. Многие денежные мешки захаживали сюда исключительно из-за близкого знакомства с Николасом, и терять такую клиентуру не хотелось. Да и связи с окрестными стражниками дорогого стоили.
Как на грех, Лаурай понимал это не хуже меня, и разговор затянулся до самой ночи. В итоге столковались о причитающейся ему четверти всех доходов, и цифра эта совершенно не устроила ни его, ни меня.
Мешок Костей обычно говорил, что «компромисс – это когда недовольными остаются обе стороны», и на компромиссы никогда не шел. Из-за своей ненасытности и погорел. Я не такой, я предпочитал с людьми договариваться.
До определенных пределов, разумеется, до определенных пределов…
Как бы то ни было, по рукам мы ударили, и я отправился домой. Посетители к этому времени давно разошлись; ночной персонал переворачивал стулья и готовился к уборке заведения.
Полумрак, ведра с грязной водой, тяжелый алкогольный дух – и ни следа недавнего великолепия. Будто в другом мире очутился.
Я вышел на крыльцо «Янтарной русалки», по-хозяйски огляделся и махнул рукой Ори, давая знак подогнать карету. Спустился по запорошенным снегом ступеням и вдруг краем глаза уловил некую странность.
Слишком густую тень? Снежную пелену? Туман?
Задумываться не стал, на чистом наитии крутнулся на месте и выставил перед собой трость.
