— Говоришь, Сороку в заложники взяли чехи? — переспросил начальник базарной уголовки.
— Так сообщил по сотовому Скирдач, а ему успел передать сам валютчик, пока его катали по Нахаловке, — повторил Слонок. — Скирдачу его похитители еще не представлялись.
— И не представятся. Но это не армяне, те любят работать, как по паленому, так и по заложникам, под другие фирмы. Я думаю так, — пришел к выводу Хозяин, немного поразмыслив. — На Сороке можно поставить крест, парня, конечно, жалко.
— Почему? — Слонок затаил дыхание.
— Потому что он ничего не знает, выкупил Петра Первого у Тутушки, который ни слова не сказал про мужика, двинувшего нагрудный знак. Факт этот ясный, иначе крестьянина пас бы весь базар. И перепродал за символическую цену Чоху. Если бы Сорока был в курсе, сколько стоит вещица, он бы так не поступил, он скорее всего подумал, что это обыкновенные стекляшки. Это второй облом не в его пользу. А Чоха чуть придавили, он пальцем указал на Сороку, получается, что на нем сходятся все нити дела — он выкупил, он перепродал. Станут Сороку пытать, ему сказать будет нечего, финал в таких случаях известен — лишних свидетелей убирают.
— И где искать, к тому же, неизвестно, — почмокал бригадир губами. — Нахаловка хоть и низкая, да раскинулась на половину Железнодорожного с Октябрьским районов. Там не перечесть домов с нехоженными подвалами.
— Между нами, а кому это нужно, у каждого своих забот полон рот, — прогудел Хозяин с сочувствием в голосе. — В самой Москве убийц Листьева с Холодовым никак не найдут.
— Все правильно, — ухмыльнулся бригадир криво, он и рад был помочь подчиненным, попавшим в беду, но не знал чем. В первую очередь, по причине сохранения своей шкуры. — Если бы верховная власть страны захотела бы изловить Масхадова с Басаевым, те рассматривали бы уже внутренние стены Бутырского санатория с расстояния в полтора метра.
— Не будем об этом. Хоть УКГБ и поменяли на УФСБ, но никто не отменял прослушивание телефонных разговоров в государственных целях, — начальник уголовки помолчал. — Я попробую сейчас связаться с нужными людьми, глядишь, что и получится. У Скирдача положение получше, ориентиры его просматриваются, у Сороки, повторяю, надежд никаких, тем более, если дело связано с чехами.
— Вот в чем и проблема… звери намостырились провозить людей через непроходимые якобы кордоны. Сами предаем, сами продаем, в Чечне все подвалы забиты нашими.
— Ты понимаешь. А теперь к делу, — в голосе начальника послышались твердые ноты. — Я бы посоветовал тебе забить стрелки сначала с Пархатым, а потом с чехами.
