— Ты что с ней сотворил? — кавказец обернулся назад.
— Ты сам сказал, что с ней надо было что-то делать, да и зачем нам лишний свидетель, — хохотнул русский как-то беспечно. — Не бери в голову, она все равно издыхала.
— Эта женщина вскрикнула.
— Так, испуг ничем не сдержишь, он возникает у человека сам собой. Бабий тем более.
— Знаю, трудно удержать внутри себя страх и испуг.
— Тогда с какого хрена спрашиваешь, ты воевал и я воевал. Мы это проходили.
— Я воевал, и продолжаю воевать, за свободу своей родины.
— А я убиваю за просто так, мне это нравится.
Кавказец направил свет в лицо русскому, долго ничего не говорил. Потом опустил фонарик вниз:
— Странная ваша нация, никакой логикой не обладает.
— К чему она, твоя логика? Ложку меду ко рту, что-ли, поднесет, или зарплату нарисует побольше? Я выполняю свое дело, вы мне за это отстегиваете. И не хило.
— Шакал ты, — подвел кавказец после некоторой паузы черту под разговором. — Скажу тебе прямо, шакалом ты и сдохнешь.
— Ну-ну, кто бы спорил, у тебя судьба покруче, — не стал собеседник возражать. — Недаром на вашем флаге волчара.
— Волк и шакал — абсолютно разные вещи.
Скирдач проглотил слюну, ободравшую горло, ему очень хотелось добавить, что волк и шакал — звери одной породы — псовой. Но он сейчас находился не в том положении, когда было бы не грех и побоговать, к тому же, оба фонарика уперлись лучами ему в лицо.
— Буди его, — приказал кавказец с характерным чеченским акцентом. — Пора поговорить, если захочет спасти свою шкуру.
— Заставим, — живо откликнулся его напарник.
Удар тяжелого ботинка пришелся в пах, если бы Скирдач не подогнул колени, он бы скорчился от невыносимой боли. Второй удар принял на себя живот, защищенный толстой курткой. Старшина отморозков, перевернувшись на спину, оскалил зубы и всхрапнул.
— О, сучара, огрызаться надумал, — садист добавил ботинком еще раз.
— Я сам поговорю с ним, отойди в сторону, — чеченец шагнул вперед.
Он всмотрелся в лицо лежащего, опустившись на корточки, скривил кислую мину. Русский продолжал фонариком шарить по казаку, словно выискивал незащищенные места. Старшина на всякий случай полностью не расслаблялся.
— Мы сможем с тобой побеседовать? — ласково спросил кавказец. — Без мордобоя, по спокойному.
— О чем? — разжал Скирдач губы. — В таких ситуацях не разговаривают, а выбивают показания.
— Бывает, и горла режут, — чеченец прищурился. — Но нам надо сначала потолковать.
— Спрашивай.
— Ты помощник Слонка?
