Коца с сомнением качнул головой, но доказывать, что каждому овощу свой срок, не стал. Кто бы сейчас носил эти знаки отличия, огромные по размерам, когда на счету каждая складка на солдатской униформе. За одну заначку запихиваешь, за другую сигареты со спичками, за третью штык-нож иностранного производства, добытый в бою. И так далее, вплоть до писем от любимой девушки. В боевых условиях тумбочки при кровати не имеется, как и самой кровати, и все свое приходится носить с собой. Он стал с интересом наблюдать за тем, как коллекционер по одной выдергивает с шерстянки царские награды, долго обнюхивает их со всех сторон. Затем кладет на место, выбирает нужную книгу и начинает листать страницы. Он водит носом по строчкам, не переставая ворчать что-то про себя. Сверившись с листочками, нарисованными от руки, служащими как бы закладками, принимается охаживать близорукими глазами новую цацку, одновременно лаская ее пальцами Наконец, Пулипер отложил очередную книгу, откинулся на спинку кресла-качалки и задумался, скрестив пальцы на животе. Микки Маус, не сказавший за все время ни слова, продолжал сопеть рядом с Коцей. Валютчик тоже притих в ожидании решения, от которого зависело очень многое. Например, стоило ли им с Маусом делать засаду в заброшенном хуторе у единственного дома из крепких дубовых бревен. Все могло оказаться обычной туфтой, и ордена со звездами представились бы вдруг как царские червонцы, отштампованные в ингушских аулах, пахнущих овечьим кизяком.
— Молодой человек, ты говоришь, что эти награды привез какой-то мужчина с периферии? — обратился Пулипер к валютчику. И тут-же развернулся к Маусу. — И вы успели на своей машине проводить его почти до Усть-Донецка?
— Не доезжая до городка километров трех, мужик вышел из автобуса и направился в степь по правой стороне от дороги, если ехать из Ростова, — подтвердил Маус. — Мы не могли долго стоять на одном месте, чтобы не привлекать внимания пастуха и человека от Слонка, бригадира валютчиков, следящего за ним. Переждав, мы развернули машину и отправились в обратный путь, но запомнили место.
— Вот что я вам скажу, молодые люди… — протянул скупщик ценностей, огладив безбородое лицо. И засуетился. — Подождите, я посмотрю, лежит ли на аппарате телефонная трубка, мне кажется, что мою квартиру давно прослушивают.
Он прошел в другую комнату. Затем вернулся, заглянул в прихожую, где на стене тоже висела китайская трубка. И снова опустился в кресло-качалку, сложил руки на животе.
