— Какие гости решили посетить наш убогий приют, — раздался за спиной знакомый протяжный голос с ласковыми нотами в нем. Наверное, кто-то из продажной обслуги успел доложить Асланбеку о приходе бригадира валютчиков с центрального рынка. — Почему сразу не ко мне в тихий и уютный уголок с окнами на ухоженный двор? Разве к лицу такому человеку место за стойкой бара на входе? Пойдем, дорогой, мне тоже нужно с тобой поговорить.
— Иду, Асланбек, вот только коньяк допью, — ответил бригадир, бросая бармену десять долларов и поднимая стакан. — Я всегда заказываю эту марку.
— Я угощу тебя таким коньяком, который ты еще не пробовал, — пообещал чеченец, играя маской добродушия на широком волевом лице. — Прошу, окажи услугу и честь.
В зале с игровыми столами людей было пока мало. Несколько человек откровенно равнодушно следили за шариком тотализатора, летающим по кругу, не надеясь ни на выигрыш, ни на поднятие в связи с ним интереса к жизни вообще. Да и сами ставки оставляли желать лучшего, эти люди забрели сюда случайно, чтобы убить время. Настоящие баталии разыграются ближе к полуночи, когда в зал завалит кодла разодетых фирмачей и политических деятелей местного значения, втихаря контролирующих бизнес, до сих пор поднимающийся на ноги, и получающих немеряные взятки за подпись на нужной бумаге. И продолжатся они до самого утра. Тогда кто-то за одну ночь отстегнет в бездонный чеченский котел сотню тысяч баксов, может быть, не одну. Кому-то охранники, нанятые из числа русских беспредельщиков, разобьют морду прямо в зале, проволокут окровавленного мимо публики из якобы высшего света с крестьянскими темными харями, и выбросят в коридор с туалетами и помойными ведрами по углам. На улицу здесь выкидывали только залетных, не имевших хода дальше бара.
Асланбек, взяв бригадира за рукав, проводил его через зал к двери, задрапированной под окно в природу, ввел в небольшую комнату с низкой мягкой мебелью красного цвета. Посередине раскорячился инкрустированный стол на толстых ножках, служащий и для игры в нарды, и для подписания долговых расписок, и для коротких трапез. На стене висел большой восточный ковер, увешанный по всей площади старинным огнестрельным оружием, саблями и кинжалами в ножнах. Слонок, бросив полушубок на вешалку в углу, упал на край глубокого дивана, провел рукой по лицу. Он сюда приходил всегда с внутренним ощущением напряжения, несмотря на то, что дороги чеченских и русских отморозков пересекались довольно часто. Дела, которыми обе группировки занимались, мало чем отличались, грабили индивидуалистов, решивших вырваться из толпы, русских в основной своей массе. Асланбек, присев напротив, сказал что-то по чеченски. Один из джигитов в черном костюме, стоящих у двери, отправился исполнять приказание, второй занял место на стуле.
