Валерий не ответил, думая, очевидно, о чем-то своем.
— А ты действительно ловко чистишь картошку, — первым прервал я молчание.
Валерий усмехнулся и сказал, что в жизни нужно уметь делать все. Тогда и жить легче.
— Обрати внимание — не успел я появиться на кухне, как мне тут же до конца службы предложили сытное и спокойное местечко.
— Но ты же не ищешь, где легче!
— Я ему сказал все. Кстати, меня с самого начала службы хотели посадить шофером на легковушку, но я отказался.
— И правильно сделал, — одобрил я.
— Я, брат, хорошо знаю, что правильно, а что нет. — Валерий снова усмехнулся кончиками рта. — А вот ты с тренажером… Нечего было соваться за инструкторский пульт, если не рубишь. Ты и меня подвел, поставил в идиотское положение. По уставу я должен был тебя удержать. Это мне лейтенант разобъяснил. Понял? — жестко проговорил Валерий, а я опустил голову.
Минуту мы молчали.
— Ладно, не кисни, — видя мое состояние, смягчился он. — Я все понимаю. Ты мне хотел удружить, а чуть не подложил свинью. Но думаю — все образуется, поговорю кое с кем… Сейчас посижу у тебя до вечерней проверки и пойду.
— Ты что, из-за меня удрал из казармы?
Валерий снисходительно усмехнулся.
— Действовал по уставу. Обратился к Буралкову по всей форме. Он отпустил.
— Буралков? Этот солдафон? Невероятно.
— Плохо ты его знаешь. С ним жить можно. Кстати, о тебе с ним разговаривал. Он же грамотный человек, пединститут закончил. Я его на этом и взял. Говорю — в воспитательных целях хочу поговорить с Ковалевым. Он и отпустил. Куда он денется. Воспитание — его конек! Хотел даже с лейтенантом поговорить, да тот закрылся в классе, домой даже не пошел.
Я благодарно кивнул.
Минут через сорок в зал вошла женщина лет тридцати в белом колпаке и халате.
— Мальчики, я вам ужин принесла. — Она поставила на стол тарелку с подрумяненными котлетами, белый хлеб и две больших кружки с чаем. — Сидоркин распорядился.
— А кто такой Сидоркин? — поинтересовался я.
— Так завстоловой, прапорщик! — Женщина удивленно приподняла брови.
Что-то знакомое показалось мне в ее лице. Кого-то она мне напоминала, но даже не лицом, а выражением глаз, движением бровей.
Валерий привстал и вежливо поблагодарил, а я все вглядывался в нее, вспоминая.
В ответ на его учтивость повариха прыснула и снова сделала неуловимое движение бровями. И тут я вспомнил! Как на киноэкране, увидел я вдруг перрон родного Усачевска, толпу провожающих — родителей, знакомых, товарищей призывников — и среди них высокую, спортивного вида девушку в джинсах и с челочкой, которая придавала ей задиристый вид.
