— Привет, дружище! — услышал я голос Абызова.
На кровати, что стояла у самого окна, я увидел бледное лицо Валерия. Он помахал рукой:
— Давай сюда.
— Валерка! — вырвался у меня радостный крик, и вся палата пришла в движение, заскрипев пружинами кроватей. Несколько голов повернулось в мою сторону.
Я кинулся к окну, зацепив по дороге стул.
— Да тише ты, суматошный! — осадил меня круглолицый парень с узкими монгольскими глазами, который лежал недалеко от двери. В нем я признал старослужащего солдата нашего подразделения Кашубу. Знал я его плохо, дежурить мы ходили в разные смены, сталкиваться близко не приходилось. — Не видишь?
Он кивнул на соседнюю кровать. Я взглянул туда и обомлел — там лежал человек, забинтованный буквально с головы до ног. Белели бинтами толстые, неподвижно лежавшие на одеяле руки, широкими бинтами была замотана грудь. Перевязана была и голова. Только в узкой прорези темнели глаза. Веселость мою как рукой сняло. На цыпочках я прошел к кровати друга и осторожно опустился на краешек постели.
— Где это его так? — шепотом спросил я, забыв пожать протянутую руку Валерия.
— Из стройбата парень, — вполголоса ответил Валерий, поправляя на груди одеяло. — Машина там у них загорелась. Он бросился спасать.
— Так он шофер?
— В том-то и дело, что нет. Посторонний. Шел мимо, видит — горит, ну и… а под рукой ничего.
— Что же дежурная служба смотрела?
— Наряд и спас его. Солдаты прибежали с огнетушителями…
— Вот это герой!
— Не повезло парню, — тяжело вздохнул Валерий.
— Конечно. Так обгореть.
— И не только поэтому. Понимаешь… автомобиль-то оказался старым, проводка в нем замкнула. Не грузовик же со снарядами. Стоило ли рисковать? Разумно надо проявлять героизм, обдуманно.
— А если… если некогда обдумывать? Если горит?
— Соображать надо, даже когда некогда, — веско произнес Валерий, — взвесить все «за» и «против».
Минуту он молчал, глядя вверх, на потолок, потом задумчиво заговорил:
— Что такое подвиг? Это высший взлет человеческого духа, ума, энергии. Подвиг, Вадим, должен быть красивым.
Глядя на его точеный профиль, я понял, что Валерий говорил о сокровенном, и был уверен, что он-то обязательно совершит выдающийся поступок. Валерий же перешел на полушепот:
— Вообще-то я танкистом хотел стать…
И Валерий рассказал о своей мечте — попасть в состав ограниченного контингента наших войск в Афганистане. Он не просто мечтал, а, учась в институте, по вечерам вместе с группой студентов в одном из профессионально-технических училищ осваивал рабочую специальность. Он научился водить трактор.
