— А что, если мы немного подплывем к берегу? Там, наверно, такая приятная прохлада, — зевая предложила Жасинта.
— Где же может быть прохладней, чем здесь? — насмешливо возразил муж, однако мускулы на его руках напряглись, он принялся выбирать якорь. Видно было, что все на свете ему надоело.
Катер спокойно заскользил к бухте, прокладывая путь среди косяков весельных лодок, медлительных и неповоротливых, и плотов под парусами, полных молодежи, которой наскучила суета на пляже и которая хотела почувствовать себя хозяевами солнца и моря. Прибой бешено ударялся об отвесные скалы и утесы, заслоняющие мягкие силуэты дюн, берег угрожающе нависал в этом месте над водой черным базальтовым плато, волны постепенно размывали его, не заботясь о том, сколько времени уйдет на эту работу. В центре плато возвышался, точно оседлав его, дом строгих и благородных очертаний, а по краям рос кустарник, в котором пестрели цветы, словно бросая вызов угрюмому пейзажу. Дом, скалы и песчаная отмель, доходящая до первых террас на горном склоне, принадлежали крупному промышленнику. Дымящиеся трубы его владений можно было видеть по обе стороны залива. Гости промышленника наводняли плато, размещаясь под сенью искривленных от северного ветра сосен, или у белых столиков, сервированных высокомерной прислугой, или внизу, на девственном пляже без тентов, без хозяев, без транзисторов и запаха пищи, — на маленьком пляже, кромке чистого песка, где раздавался приглушенный рокот волн, пытающихся добраться до птичьих гнезд на скалах.
Муж Жасинты поднял руку, приветствуя компанию избранных, которая разместилась на выступающей пз моря скале, а сам погромче запустил мотор, чтобы они услыхали его шум.
— Ты кого-нибудь узнал? — недовольно спросила Жасинта, щуря глаза, чтобы получше разглядеть компанию.
— Нет, но это не имеет значения.
— Нет, имеет, мой дорогой.
Его суетливость не нравилась Жасинте, и она не скрывала этого, хотя сделала свое замечание самым мирным тоном, и Васко заметил в пристальном взгляде Сары сдержанную, но едкую насмешку.
— Вы с ними знакомы? — спросила Сара, наконец открыв лицо, которое заслоняла соломенной шляпой, — привычка к полумраку сделала ее кожу очень чувствительной, она становилась пунцовой даже после недолгого пребывания на солнце; в тоне вопроса чувствовался подвох. — Мне показалось, что самая высокая из них — Ана Паула. Сразу видна порода, не так ли?
Жасинта не знала коварной мягкости Сары и попалась на удочку.
