Страшнее российских дорог может быть только одно: ремонт российских дорог. Свидетелем такой локальной катастрофы мне довелось стать недавно, когда я ехал на машине из Москвы в Тарту по федеральной трассе М9 «Балтия». Собственно, эта трасса, проходящая по территории Тверской и Псковской областей, и раньше не блистала качеством дорожного покрытия, так что люди знающие ездили в Прибалтику через Минское шоссе, но в этот раз случилось нечто чрезвычайное даже по меркам российских дорог: на расстоянии 250 км от столицы на трассе кончился асфальт. Не в Забайкалье, не на злополучной дороге Чита — Хабаровск, а в самом центре Европейской России федеральная трасса превратилась в убитую грунтовку с эпическими ямами, сплошь покрытую слякотной жижей метровой глубины. По ней медленно ползли фуры, выписывая кренделя; некоторые сталкивались, иные сползали в кювет. Навстречу попадались залепленные грязью легковые с московскими номерами, и мы с водителями обменивались ироничными улыбками. Встречались редкие машины с иностранными номерами: я видел «тойоту» португальцев, которые оживленно фотографировали из всех окон: о таком они будут рассказывать внукам.
100 километров без асфальта я ехал 4 часа, и за все время не видел ни одного дорожного рабочего, ни одной полицейской машины, никакой техники, никаких объявлений о сроках работ или маршрутах объезда — просто исчезнувшее полотно. На заправке мне рассказали, что дорожники сняли асфальт в начале осени и ушли, не сказав, когда вернутся. Четвертый месяц дорога стоит, как после авиаудара в конце 1941-го, когда шли бои подо Ржевом и Великими Луками. На той же заправке мне поведали о французском дальнобойщике, который пришел к ним с мольбой: «Я заблудился на проселках, как мне выехать на главную дорогу?» Ему сказали, что это и есть главная дорога, ведущая из Европы в Москву.
На этом шоссе я понял две важные вещи. Во-первых, мы перешли в новое состояние: абсолютной безнаказанности. Еще лет пять назад в России такое было сложно представить: можно было воровать из бюджета, но при этом надо было хотя бы изображать видимость деятельности. Теперь возможно все и не отвечает никто: вслед за банальным воровством пришло тотальное безразличие. Как показывает практика последних лет, у нас никто никогда не отвечает: ни за украденные миллиарды, ни за падающие спутники, ни за смытые города.
