«Лгать нехорошо», – думал я несколько десятилетий назад. Теперь же иногда я не знаю, что хорошо и что плохо. Я, как снова рожденный, стою и смотрю с удивлением на этот прекрасный и страшный мир, где все течет и находится в состоянии момента, случая, а может быть, и роковой предопределенности.
Все мои умозаключения сводятся сейчас к пониманию цельности прирожденно воспитанной души. Ей же должно прислушиваться к внутреннему голосу, к голосу свыше, вслушиваться напряженно-интуитивно.
Жизнь постоянно борется с правдой. В этой борьбе правда погибает, чтобы возродиться (часто в новой форме) вновь. Ибо жизнь постоянно нуждается в правде, все новой и новой, хотя и постоянно находится с ней в борьбе.
Моя же жизнь протекала между «поисками» пищи и идеалами. Хождение вокруг еды-пищи угнетало меня. Время ускользало с невероятной скоростью. На природе мечталось о городе и творчестве. В городе же мечталось о простой жизни, без мысли, в лесу, в поле, в деревне, среди трав и цветов.
Великие певцы пробуждают желание петь. Великие поэты пробуждают желание писать и подражать им – прекрасным.
Страшен искус подражания Христу, когда человек не может посмотреть на себя со стороны. Он подобен запутавшейся в силках птице, ибо ловец не дремлет. Стоит только расслабиться, и ты будешь пойман. И посему надо всегда помнить об этом и уметь посмотреть на себя со стороны, оценивая при этом краем глаза и окружающее пространство.
Мною замечено в среде пишущей братии, что чем больше неталантлив человек, тем больше в нем видимой важности. Как будто эта видимая важность находится на месте несуществующего таланта.
Итак – вдохновение. Итак – несравнимое ни с чем наслаждение. А если и сравнимое, так это с любовью чистой и прекрасной, оттененной благородной юностью и стремлением к идеальному.
Страх висел над нашей жизнью, висели над нами напряжение и слежка, а также близость пограничной зоны, где этот «болезненный», «на болоте» город делал свое дело, убив не один талант, растоптав и обезличив не одну идеальную душу, разбив не одну человеческую судьбу и жизнь.
Помню жалобу изнасилованной девушки (парень показал ей нож и заставил пойти с ним в подвал). Она, очевидно, приехала в этот город, как и многие подобные провинциалки «за прекрасным». И, не поступив в институт, пошла работать на фабрику, ради общежития. И вот где-то в час ночи она жаловалась в проходной нам, равнодушным, работающим в охране, и мы как-то лениво (хотелось спать) ей сочувствовали… О, многое, многое помню!..
