– Я беру вас обратно.
– Скажите: «Я так горюю о вас».
– Я так горюю о вас.
– «Я всегда буду помнить вас».
– Я всегда буду помнить вас.
– Накройте их руками.
Она почти легла на черный мех, нежно касаясь каждой фигурки.
– Когда почувствуете, что достаточно, отпустите их.
Прошло еще несколько минут. Она медленно выпрямилась и положила руки на колени.
– Теперь вам известно, о чем напоминало вам ваше бессознательное. Вам нужно сделать что-нибудь значительное, хорошее в память о них. Вы какого вероисповедания?
– Да никакого… вроде крещеная…
– В храмах есть специальная служба. Ищите в себе Бога. Прощайте.
Агаша выскользнула из завешенной черным кухни, подала костыли, проводила, заперла двери, открыла окна. Я стянула чертов парик и бросилась под душ, даже не ропща на отключение горячей воды. Когда я вышла, обмотавшись полотенцем, окна были распахнуты, занавеси отдернуты, чай заварен и ватрушки подогреты. Агафья Даниловна налила чаю в блюдце и, осторожно поднимая его к губам, спросила:
– Телевизор глядела? Выбрали вчера Ельцина-то.
– Президент России, – с расстановкой сказала я. – Звучит странно, как Царь всея Америки.
– Слышь, Донара, а почему ты с ей про мужа не поговорила? Даже не спросила, чего там у них?
– Семь абортов, какой там брак! Аборт, Агашенька, прекращает отношения.
– Это как это?
– Те отношения, что были между супругами, заканчиваются. То, что приходит потом – совсем иное. И всегда меньше. И если супруги не хотят расставаться, они должны оплакать своих детей и только после этого начать жизнь заново, как во втором браке. Ты заметила, она с этой ногой обращалась, как с младенцем? Гипс завернула в батист да еще бантиком обвязала.
– А я-то все думала, чего ты не пошла поскоблиться. Муж вечно в командировках, двое спиногрызов на шее, куда еще рожаешь?
– Церковь говорит, что младенцы получают душу в момент зачатия. Их боль, их короткая жизнь и страшная смерть по мановению матери – все имеет значение. И матери должны знать об этом. Ты помнишь, как она рассказывала: голова лопается, глаза вылазят? Так умирали ее дети.
Блюдце в ее руках перекосилось, чай потек через краешек:
– Да наши бабы все по скоко раз сбегали! Вон Алка-химичка вообще говорит, беременность омолаживает организм, лишь бы скоблили под наркозом. Семнадцать раз омолаживалась.
– Слушай, а куда ты Люшку подевала?
– Не серчай, милая, я тут придумала, как ее заткнуть, только сыр кончился.
– Полтора килограмма сыра?!
– Ну да. Она только рот откроет, я ей р-р-раз туда сыру кусок. Чисто мышь какая, за сыр мать родную продаст. Не видишь, что ли, вон она, под раковиной, всю помойку перевернула.
