— Как? Как вы сказали? — восторженно вскричала дама. — Пока молоды… пользоваться жизнью. О, какие это слова! Пойдемте ко мне!
— А что мы у вас будем делать? — напуская на лицо циничную улыбку, спросил знаменитый писатель.
— О, что мы будем делать!.. Я так счастлива. Я дам вам альбом — вы запишете те прекрасные слова, которыми вы обмолвились. Потом вы прочтете что — нибудь из своих произведений. У меня есть все ваши книги!
— Вы меня принимаете за кого — то другого, — делаясь угрюмым, сказал Перезвонов.
— Боже мой, милый Иван Алексеевич… Я прекрасно изучила на вечерах, где вы выступали на эстраде, ваше лицо, и знакомство с вами мне так приятно…
— Просто я маляр Авксентьев, — резко перебил ее Перезвонов. — Прощайте, милая бабенка. Меня в трактире ждут благоприятели. Дербалызнем там. Эх, вы!!
IV
— Прах их побери, так называемых, порядочных женщин. Я думаю, если бы она привела меня к себе, то усадила бы в покойное кресло и спросила — отчего я такой бледный, не заработался ли? Благоговейно поцеловала бы меня в височную кость, а завтра весь город узнал бы, что Перезвонов был у Перепетуи Ивановны… Черррт! Нет, Перезвонов… Ищи женщину не здесь, а где — нибудь в шантане, где публика совершенно беззаботна насчет литературы.
Он поехал в шантан. Разделся, как самый обыкновенный человек, сел за столик, как самый обыкновенный человек, и ему, как обыкновенному человеку, подали вина и закусок.
Мимо него проходила какая — то венгерка.
— Садитесь со мной, — сказал писатель. — Выпьем хорошенько и повеселимся.
— Хорошо, — согласилась венгерка. — Познакомимся, интересный мужчина. Я хочу рябчиков.
Через минуту ее отозвал распорядитель.
Когда она вернулась, писатель недовольно спросил:
— Какой это дурак отзывал вас?
— Это здесь компания сидит в углу. Они расспрашивали, зачем вы сюда приехали и о чем со мной говорили. Я сказала, что вы предложили мне «выпить и повеселиться». А они смеялись и потом говорят: «эта Илька всегда напутает. Перезвонов не мог сказать так!»
— Черррт! — прошипел писатель. — Вот что, Илька… Вы сидите — кушайте и пейте, а я расплачусь и уеду. Мне нужно.
— Да расплачиваться не надо, — сказала Илька. — За вас уже заплачено.
— Что за глупости?! Кто мог заплатить?
— Вон тот толстый еврей — банкир. Подзывал сейчас распорядителя и говорит: «За все, что потребует тот господин, — плачу я! Перезвонов не должен расплачиваться». Мне дал пятьдесят рублей, чтобы я ехала с вами. Просил ничего с вас не брать.
