Но это не правило, а только исключение. Осколок гранаты «Ф-1» летит со страшной ударной силой на дистанцию до двухсот метров. При этом страшны не только прямые попадания, но и рикошеты. А среди камней они обязательно должны происходить.
В прицел автомата мне было отлично видно, как старший сержант Ничеухин первым заскочил в пространство между двух больших валунов, заглянул за них и сделал знак рядовому Макееву. Тот сразу последовал за ним.
Уже через несколько секунд заместитель сообщил мне:
— Товарищ старший лейтенант, проход свободен. Тут красиво. Семь трупов. Шесть из них — наша работа, один — Каткова. Двое, кстати, еще дышат. Но допрашивать бесполезно. Они не жильцы. Проще добить.
— А я и не знал, что трупы дышат, — сказал я и услышал смех бойцов взвода.
Если парни веселятся, значит, они сбрасывают напряжение, не зажимаются в собственном тесном мирке. Смех солдат в боевой обстановке всегда радует командира, если, конечно, он не истеричный.
Но приказа добивать раненых бандитов я не дал. Нет, не по причине гуманности своего характера. Я не привык церемониться с противником. Только вот я, офицер, командир взвода, хорошо знаю, как погано будет себя чувствовать тот солдат, который такой приказ выполнит. А этим ребятам не до старости придется воевать. Они еще и в мирной жизни ой как могут пригодиться. Ни к чему им иметь дополнительные синдромы.
— Взвод, слушай мою команду! Прежним маршрутом, двумя колоннами, вперед! Снайперы — на следующую позицию. Контролировать пространство перед собой!
Если говорить честно, последней команды снайперам я мог бы и не давать. Они и сами уже переходили, вернее, перебегали на новую позицию именно для того, чтобы с помощью своих мощных тепловизионных прицелов контролировать пространство впереди. Но мне требовалось что-то говорить, чтобы сгладить момент встречи с ранеными бандитами и отсутствие с моей стороны команды добить их.
Подполковник Звягинцев опередил меня на пути к засаде, уже не существующей. Потом он попросил старшего сержанта Ничеухина поочередно посветить в лица бандитов, валявшихся на земле.
После чего офицер Росгвардии подошел ко мне и тихо сообщил:
— Здесь тоже только рабочие остались. Не понимаю, почему Мухетдинов не послал в засаду опытных бойцов. Для чего он их бережет? Задумал что-то?
— Скоро мы это узнаем, товарищ подполковник. Когда до логова эмира доберемся, тогда и выясним.
— Есть и еще один важный вопрос. Почему Мухетдинов не запускает против нас свои беспилотники? У него есть еще четыре действующих пульта.
